микрочипам, вознося их выше небес и призывая к их совершенствованию на благо жизни человека. А потом замыкали кольцо поклонения и уже через усовершенствованный микрочип призывали к новым вершинам. Ты по своей фальшивой жизни знаешь, Стэнделл, что люди уже давно не смотрят в небо — там только липнущий к лицам смог и потоки жидкой грязи. Но им по человеческой природе необходимо хоть иногда видеть звезды, и вот они уставились в экраны мониторов…
Монбар ненадолго замолчал, торопливо допил остывший кофе. Стивен представил, как сидящий перед ним человек произносит свою проповедь с покрытого шрамами бронетранспортера, и ему стало жутковато. Командор, уловивший перемену настроения Стива, едва насмешливо прищурился, словно сарказм остался его единственным оружием против человеческой слепоты.
— Раньше такое объявляли ересью, а люди, подобные Симону де Монфору, сжигали за истинную веру целые города. Сейчас всем наплевать. Пока они росли, у нас был реальный враг — Ближний и Дальний Восток, сидящие на атомных бомбах и оружии массового поражения. У нас был изматывающий Крестовый поход и его последствия… Кроме того, церковь Пристанища до последнего момента входила в лоно Святого Католического Доминиона. Со всеми своими пороками и грехами, но входила. Потому что глаза Папы были прикрыты абсолютно на все, кроме войны… Как же долго их считали всего лишь одним из неотечений, каких множество. И ни миссии, ни расследования, обнаруживающие в молодой религии признаки верования в Козла, ни документальные подтверждения и доказательства — ничего не смогли изменить… Нарыв созрел под слоем пудры и румян.
В комнате стало холодно, как в морозильной камере. Стивен машинально повысил температуру собственного тела. Монбар потирал пальцы, грея их об остывающий кофейник.
— А ведь специальные церковные комитеты начали получать одно доказательство за другим. Сначала медленно, затем все быстрее, полилась кровь. Но что такое кровь, когда планета стонет от перенаселения? Наиболее смелые наши теологи еще лет тридцать назад назвали церковь Пристанища сатанинской. Ты думаешь, их услышали? Но это оказалось именно так. Развившись и прочно встав на ноги прямо посреди Альянса, в своей идеологии она медленно и продуманно начала крепить веру в царствие технологий и скорый приход нового Князя. А люди к этому времени так сильно заждались второго Пришествия, что… Одним словом, об этом как-то не принято говорить в новостях. Были кровавые обряды, ритуалы, храмы и прочее. Да и не особенно тайно, просто никому дела не было… Но мы наблюдали. И начали войну. И уже не только войну проповедников.
Где-то над головами разговаривающих мужчин, еще вчера бывших врагами, гудел огромный мир. Такой, каким знал его Стивен Стэнделл. Такой, каким знал его Натаниэль Монбар. Мир с двойным дном.
— Открытых столкновений мы не допускали — Пристанище сейчас настолько популярно, что я иногда боюсь, что мы уже опоздали. — Крест на сердце, словно оберег от дурных мыслей. — Им на самом деле поклоняются, представляешь? Как когда-то делали это перед Папой и Ватиканом! А этот их архиепископ Струго и вовсе почитаем за святого. Ну а тайне противостояния мы были обязаны еще и старинным уставам… Разгребая последствия религиозных войн по всему миру, Католический Доминион просто не мог позволить себе собственного раскола или междоусобных распрей. Это могло бы привести к потере паствы, да, так говорили мудрейшие… О, если бы только кто-нибудь знал, насколько на самом деле мы уже тогда были слабы…
Монбар опять умолк, и Стив понял, что он сейчас снова находится под обжигающим солнцем Палестины. В ставке ордена, где рыцари оседлали не лошадей, но ревущие танки. Шли минуты, но он не торопил старика. Наконец тот словно очнулся, приподнимаясь в кресле. Изо рта его вырвались клочки пара.
— Пойдем со мной, Стэнделл. — Командор встал. — Тут становится неуютно, а еще мне кажется, я должен тебе кое-что показать…
Стив поднялся вслед за рыцарем, отставляя кружку на крохотный стол. В тишине кельи скрипнуло дерево старинных кресел.
— Возможно, увиденное тобой сейчас произведет не самое лицеприятное впечатление. — Монбар неспешно двинулся направо по узкому полутемному коридору, продолжая разговаривать со Стивом, повернувшись вполоборота. Коридоры под резиденцией были настолько узки, что не позволяли идти плечом к плечу. — Но… я хочу, чтобы ты знал. Видел сам. Полагаю, теперь это важно для тебя.
Стив молчал, осматриваясь. Он почти не помнил внутреннего убранства крепости — в медицинский блок его доставили в сознании, а вот как он попал в комнату (камеру), воспоминаний не было. Вероятно, рыцари на руках перенесли его туда после операции. Стэнделл задрал голову к поросшему мхом (подумать только, настоящим мхом) потолку, проводя рукой по едва отрастающим волосам, вновь обритым медиками ордена. А сделав это, не в первый раз поразился, что совершенно не ощущает последствий проведенных над ним хирургических операций. Да, первые часы после работы Флетчер безболезненными назвать было никак нельзя. Но позже, с тревогой ожидая головных или фантомных болей, дискомфорта или ощущения чего-то недостающего, на деле Стивен не получил ничего. Только едва заметные шрамы на голове и всем теле, где тамплиеры изучали новые обнаруженные имплантаты и биопроцессоры, да и те исчезнут через день-другой.
17:1:3 Храмовник уверенно вел его по подземному лабиринту, то и дело сворачивая в похожие многочисленные коридоры крепостного подземелья. Лампы, оформленные в виде старинных масляных светильников, тускло мерцали, заставляя тени людей танцевать на стенах, словно от настоящего огня. Здесь не было ни устройств внутренней связи, ни проводов вдоль стен, ни мощных ламп дневного света. После пяти минут пребывания в коридорах замка начинало казаться, что незаметно для себя шагнул в прошлое. Недоставало лишь крысиного писка по скрытым теменью углам.
На скрипучем лифте — единственном доказательстве цивилизации — они опустились на еще один этаж вниз, где в конце короткого коридора Монбар остановился перед узкой массивной дверью. Дверь была проста, без оплетки или украшений, и лишь на уровне глаз на ней висело бронзовое распятие. Командор повернулся к Стиву, словно собираясь еще что-то добавить, но проглотил фразу, едва заметно качнул головой и молча толкнул дверь. Стэнделл шагнул внутрь.
Комната, вернее, небольшой квадратный зал с низким потолком, оказавшийся за порогом, был освещен гораздо лучше коридоров резиденции. Тем не менее Стиву показалось, что помещение словно наполнено тяжелым полумраком. Это навязчивое и весьма реальное ощущение навалилось мгновенно. Как и остальной замок, зал был столь же убого меблирован. Вдоль стен его стоял пяток компьютеров, чьи пыльные шнуры, змеясь, убегали в железный шкаф у двери, да несколько стульев. У дальней стены Стивен не без удивления обнаружил высокую кровать с полупрозрачным балдахином, возле кровати — старинный пюпитр с раскрытой на нем огромной, еще более старинной книгой в изодранной обложке.
С того момента, когда командор приоткрыл дверь, Стив явно различил странные приглушенные стоны и скрежет вычислительных машин, доносящиеся из комнаты. Сейчас он понял, что тихое бормотание, нарушаемое редкими гортанными вскриками, доносится именно из-под кроватного балдахина. Кроме лежащего на кровати, в комнате находились еще двое — высокий худой старик в белом одеянии орденского священника, стоящий за раскрытой на пюпитре книгой, и очкастый послушник за одним из дальних мониторов. Священник, не обращая на вошедших никакого внимания, продолжал свое неслышное чтение. Стив расширил зрачки, вгляделся в движения его губ и без особого труда догадался, что тот читает Библию.
А затем он принюхался, и волосы на загривке невольно начали подниматься, как при приближающейся грозе. Воздух комнаты был наполнен незнакомым сладким запахом, а именно струйки дыма, вытекающие из подвешенных к каменному потолку курильниц, и делали свет в комнате таким густым. Но кроме аромата трав здесь откровенно присутствовал еще один запах, который Стивен был в состоянии отличить из сотни других. Потому что в комнате пахло кровью. Он присмотрелся и теперь заметил за пюпитром низкий столик, на котором стояли две наполненные бинтами корзины и чаша с водой. Рядом с чашей примостился открытый докторский чемоданчик. Бинты в одной из корзин были белыми и аккуратно уложенными в рулончики, в другой — небрежно сброшенными в кучу. Насквозь окровавленными. Монбар осторожно прикрыл за собой дверь.
— Брат Павел, — стараясь говорить как можно тише, командор приблизился к священнику, — я
