архив Высоцкого, автор книги «Отражение» (в ней есть глава о Марине. — В.П.). «Я передал книгу со знакомым в Париж — Марине. Этот знакомый через некоторое время позвонил ей… Марина сказала: «Книгу я читать не буду. Надо было писать при жизни…»

Сейчас Марина читает многое, если не все, что пишут о Высоцком и о ней. Я знаю, что ее очень огорчила моя книга «Правда смертного часа», и думаю, что не могла не огорчить. По многим причинам — и объективным, и субъективным. Борис Мессерер: «Я прочитал Вашу книгу. Она может обидеть Марину. А мы с ней очень дружны. Поэтому наша встреча не состоится». До этого шел разговор об интервью.

Сейчас, когда «все разрешено», прокатилась волна «повторных» воспоминаний и интервью о Высоцком и о Марине Влади. Со страстью, достойной лучшего применения, люди эти перемешивают события, в которых принимали участие сами, с тем, что кто-то когда-то им рассказал, с тем, что где-то когда-то прочли. И не следуя древнему правилу: мягче по форме, но тверже по существу — обвиняют Марину во всех смертных грехах: «дала попробовать сигаретку с марихуаной…», «я видела, как утром она потягивала сухое вино…», «скупая — экономит каждый франк…», «занималась контрабандой…» Не будем повторять их измышления и прямую ложь.

Именно этим «публикациям» дала точную оценку Людмила Абрамова: «Может быть, они стали неинтересны публике… Или уже все сказано и им нечего больше добавить и о Высоцком, и о себе… Теперь они взялись за Марину».

Наталья Белохвостикова, актриса: «И после смерти Володи есть только один судья — он сам.

Что бы он сделал после таких статей? Одному он набил бы морду, на другого посмотрел бы с презрением и ушел… Я на стороне Марины Влади. Он ее любил. И всякому ясно, что она его любимая женщина, любимая жена. Если мы любим Высоцкого, то с его чувствами надо считаться».

Единственным человеком, который подал в суд за клевету на Марину Влади, оказался Михаил Шемякин. Вот что он рассказал в интервью радиостанции «Эхо Москвы»:

«…Когда я прочел, что же я говорю о Высоцком или о Марине Влади, у меня просто волосы встали дыбом. Есть такой журналист в прошлом, сейчас писатель — Свистунов. И он написал о том, что Марина Влади посадила на иглу Володю Высоцкого. Была такая шапка: «Марина Влади посадила на иглу Высоцкого». Потом я вдруг с ужасом читаю: «Михаил Шемякин мне это сказал». У нас была такая программа: радиожурналисты вызвали его на провод прямо из Москвы, но не сообщили о том, что будет главный редактор, по-моему, Никитин, этой газеты, «Экспресс» или «Москва-Экспресс», не запомнил. Он стал говорить о том, что газета исказила его мысли, он никогда об этом не говорил. А потом вдруг включили этого главного редактора и спросили: «А что вы скажете на это? Почему ваша газета так исказила мысли такого писателя, талантливого и интересного?» И он говорит: «Я просто включаю запись его интервью». Там раздался голос этого писателя, где он говорит: «Мне Шемякин сказал то-то, то-то», как раз именно о том, что Марина Влади посадила на иглу Высоцкого. Кончилось тем, что я его просто спросил: «Когда- нибудь, господин подлец, я мог сказать такую чушь вам?» — «Нет, вы этого не говорили», — сказал он. А почему он написал это и почему газета напечатала, я до сих пор не понимаю. Но знаю то, что сейчас Марина Влади попросила меня присоединиться, и мы будем подавать в суд на этого господина Свистунова. Так что мемуары пишут многие, и иногда, когда я читаю, я действительно или смеюсь, или хочется плакать».

Можно вспомнить знаменитый совет Фаины Георгиевны Раневской, совет актеру, который снимался в плохих фильмах: «Молодой человек, не плюйте в вечность». Иван Дыховичный очень точно заметил: Высоцкий может ответить «оттуда» и ответить очень страшно…

<1979>

Пусть жизнь не всегда права и часто жестока, но она продолжается. Говорят: «Время — лучший лекарь».

Впервые о том, что у Марины Влади есть новый спутник жизни, в России узнали в 1993 году из интервью корреспонденту «Российской газеты» Виталию Дымарскому:

«Вас, наверное, интересует моя личная жизнь? Нет никакого секрета. Я живу с достойным человеком — профессором Леоном Шварценбергом, который известен в Европе как крупнейший онколог» В.Дымарский добавляет: «…Профессор вел себя максимально корректно: никогда не упрекал Марину в том, что в доме портрет ее русского мужа, что часто она ставила пластинки с записями Высоцкого и перечитывала его письма».

Потом телезрители увидели профессора в передаче «Парижские тайны Эльдара Рязанова», посвященной Марине Влади:

«Мы (съемочная группа Э.Рязанова. — В.П.) звоним в калитку. Открывает сама Марина. Мы входим на лужайку перед красивым двухэтажным домом. Прыгают, гавкая, три дружелюбных пса. Здороваемся с хозяйкой, обмениваемся приветствиями. <…>

В это время с улицы на лужайку вошел невысокий пожилой человек с портфелем в руках. Проходя мимо нас, он поклонился. Марина остановила его и стала нас знакомить. Мы поняли, что это ее муж, знаменитый доктор, онколог, бывший министр здравоохранения, отважный общественный деятель. Нам как обывателям, конечно, было интересно поглазеть, кого выбрала Марина Влади после Высоцкого. Она, верно, тоже это почувствовала и отрекомендовала его весьма странно: «Это мой компаньон жизни Леон Шварценберг… Знаменитый онколог, с которым я живу уже несколько лет…»

О том, какие драматические события предшествовали этому браку, рассказывает Юлия Абдулова в телевизионном фильме «Это моя правда»: «Когда Марина вернулась домой после похорон Володи, она просто перестала жить. Она говорила тогда, что ей не хватило мужества, смелости, чтобы покончить жизнь самоубийством. Мне кажется, что наоборот — хватило мужества жить… Она осталась в этом неотапливаемом доме. С занавешенными окнами — было абсолютно темно — она лежала одетая в постели и не открывала глаза. И когда она вспоминала, что произошло, она снова пыталась заснуть… Просто ждала смерти. Ну, может быть… Как-нибудь, но без ее участия. Ведь если она не будет хотеть жить — ведь она умрет как-нибудь… Она лежала и умирала».

Мишель Канн: «Она ведь не приходила в себя два года после его смерти… Если бы не старания Леона Шварценберга… который и вытащил ее из этой депрессии, то…»

Юлия Абдулова: «Но был домашний доктор — онколог, самый лучший онколог Франции. Потом он становится политическим деятелем, министром здравоохранения… И он уговаривает Марину, что жизнь имеет ценность сама по себе… Он ведет себя как настоящий, потрясающий, профессиональный доктор,