торгового центра и в принудительном порядке закрыть центр.

За несколько дней до открытия у нас уже было 17 из 23 подписей, необходимых для ввода объекта в эксплуатацию. Еще несколько человек согласились подписаться при первой возможности, но последним это должен был сделать сам глава администрации Химок.

Поскольку как раз в это время в Москву приезжал Ханс-Йоран Стеннерт, который тогда возглавлял правление группы компаний ИКЕА, я организовал его встречу со Стрельченко.

Уже в самом начале разговора глава химкинской администрации заявил, что решение по каждому вопросу принимает экспертная комиссия. Только ознакомившись с разрешением от всех положенных по закону комиссий, он может поставить и свою подпись. Затем представители контролирующих органов стали один за другим зачитывать по заранее заготовленной бумажке длинный и подробный список причин, по которым наш торговый центр нельзя было открыть. Воображаемый приз за самое неординарное объяснение мы вручили представителю санэпиднадзора, заявившему, что в торговом центре может разразиться эпидемия и тогда необходимо будет срочно эвакуировать всех посетителей, а это невозможно, поскольку выезд на шоссе с территории центра один. Мы с Хансом-Йораном покидали встречу с тяжелым сердцем.

Нервы были на пределе, причем не только у нас. Все, кто так или иначе участвовал в обсуждении этого вопроса, не могли остаться к нему равнодушными и становились нашими ярыми сторонниками или противниками.

За 11 дней до открытия я получил от Караханова факс, в котором он запрещал нам открываться 10 декабря и предупреждал, что я лично буду нести ответственность за все последствия.

Я ответил, что дата открытия была объявлена еще год назад, когда мы закладывали первый камень в фундамент будущего центра, и что мне непонятно, каким образом чиновник может участвовать в решении экспертной комиссии, которое, как нам неоднократно объясняли, независимо. В завершение я написал, что буду рад видеть его среди почетных гостей церемонии открытия.

Несколько дней перед открытием были полны эмоций и событий. Самое неприятное, что более двухсот арендаторов торгового центра не успевали в назначенный день открыть свои магазины. Не помогали даже связи во властных структурах, которыми обладали некоторые из владельцев магазинов.

В день открытия МЕГА в Химках выглядела как город-призрак. В противоположных концах торгового центра располагались магазин ИКЕА (который на тот момент работал уже несколько лет) и открытый несколько месяцев назад гипермаркет «Ашан». Между ними – более двухсот магазинов, полностью укомплектованных товарами, но закрытых.

Впервые мы проводили церемонию открытия, которого не было.

Территория торгового центра была с утра оцеплена милицией, готовой перегородить все входы. Шведский посол Юхан Муландер демонстративно припарковал посольский автомобиль со шведским флагом прямо перед главным входом, чтобы все видели, что он здесь. Пришли и некоторые представители органов власти, не побоявшиеся выразить нам свою поддержку. Один из заместителей главы администрации Химок извинился за поведение местной администрации. Он также сказал, что в действительности мэром должен был стать именно он, потому что его избрали жители города, после чего результаты выборов были пересмотрены, и ему досталась лишь эта должность вице-мэра. Присутствующие журналисты, естественно, ожидали громких заявлений.

По окончании официальной части я пошел в наш магазин. Там было полно людей, которые видели объявления об открытии МЕГА. Но фактически они могли пойти еще только в «Ашан». Я пытался выяснить, что они думают о происходящем. Большинство без труда отвечали на мой вопрос: все были убеждены, что ИКЕА просто не заплатила властям или заплатила недостаточно. Я же объяснял, что наша компания принципиально не дает взяток, нигде и никогда. Кто-то в ответ улыбался, а кто-то смеялся.

Неожиданно мы узнали, что нас собирается посетить президент Чечни Алу Алханов, который по дороге в Кремль хотел посмотреть, что такое МЕГА. Наша служба безопасности была срочно приведена в состояние повышенной готовности. Впрочем, Алханова сопровождала собственная многочисленная охрана и милиция, которые еле поспевали за ним. Рассказывая о нашем проекте, я слышал, как параллельно люди из его окружения рассказывают ему о наших трениях с администрацией.

В одном из переходов Алханов остановился, развел руками и сказал: «Вот точно такой центр должен быть у нас в Грозном». Он поднял голову и добавил: «Чтобы все под одной крышей, и вообще»…

Когда мы прощались, Алханов улыбался и не скупился на похвалы в наш адрес. Потом он посерьезнел и вполголоса добавил: «Можете не сомневаться, я обязательно доложу обо всем лично президенту Путину».

После того как центр открылся столь необычным образом, на нас все чаще стали обращать внимание средства массовой информации. Мы с Хансом-Йораном давали интервью радиостанциям и телеканалам, вещающим по всему миру, объясняя, что ИКЕА сталкивается с препятствиями, потому что ее этические нормы противоречат требованиям российских чиновников. Иностранные СМИ реагировали очень бурно, российские более сдержанно.

Одна уважаемая немецкая газета на первой полосе опубликовала мою фотографию под заголовком: «Моей жизни угрожают». Российские журналисты подхватили эту новость и теперь немилосердно критиковали как химкинскую администрацию, так и правительство Московской области.

Вскоре мы направили губернатору Громову обращение, подписанное примерно двумястами арендаторами, для которых было очень важно не пропустить предновогодние продажи. В нем мы просили его ознакомиться с ситуацией и повлиять на химкинское руководство.

Спустя четыре дня после открытия, 14 декабря, состоялся незабываемый телефонный разговор. Знакомый голос в трубке сказал: «Они сдались. Готовьтесь к открытию» – и отключился.

Через несколько часов мне позвонили из приемной главы администрации в Химках и сказали, что меня срочно вызывает мэр. Мы с Андерсом Биннмюром бросились в администрацию. Нас сразу приняли, это само по себе уже было необычно. Не успели мы сесть, как мэр объявил, что он официально разрешает открыть торговый центр, но делает это против воли, по распоряжению губернатора. Стрельченко зачитал нам письмо, в котором губернатор сообщал, что, если арендаторы не смогут открыться до Нового года, они столкнутся с большими проблемами, а это, в свою очередь, будет способствовать формированию отрицательного имиджа Московской области и Химкинского района – как в России, так и за ее пределами.

Губернатор стал нашим рыцарем в сияющих доспехах. Он лично дал четкие и не подлежащие сомнению указания. Глава химкинской администрации, казалось, испытывал одновременно гнев и облегчение. Он был и оставался военным, который был готов сражаться дальше, но получил приказ о капитуляции. Напоследок он признался, что никогда не думал, что ИКЕА окажется столь влиятельной компанией и что мы сможем купить все мировые СМИ. Очевидно, он не допускал и мысли о том, что такая поддержка может быть оказана бескорыстно. Когда мы прощались, мне даже стало его жалко. Человек хотел бороться, а ему запретили.

Перед уходом я пригласил мэра на пресс-конференцию, на которой будет объявлено об