проговорила Лилия Горная. – О чем же будет эта коммерческая радиопередача?
Виктор Вокс забегал из угла в угол. Он страшно нервничал, лоб его покрылся испариной. Ноздри трепетали так, что напоминали паруса крошечной бригантины, терзаемые штормовым ветром.
– Великолепная Лилия, ваш голос любят тысячи, миллионы слушателей! Но если вы сядете к нашим, «бимбомовским» микрофонам, уверяю вас, ваших слушателей будут миллиарды! Ваш густой, таинственный голос вне всяких времен, но зато – для всех народов!.. – разразился длиннющим комплиментом хозяин радиостудии.
– Постойте-постойте, погодите петь соловьиные трели, – оборвала комплимент Лилия Горная. – Все же о чем будет эта коммерческая передача?
– Понимаете, есть одна очень богатая фирма «Герасим Круподеров», она выпускает памперсы для морских свинок и хомяков. Так вот вы будете рупором радиопрограммы, которая расскажет тысячам, миллионам, миллиардам слушателей о продукции фирмы «Герасим Круподеров», – на одном дыхании выдал заветную информацию Виктор Вокс. После этого он зажмурился, сцепил ладони в замок и задышал так, что его дыхание было просто неприлично слушать замужней женщине.
Последующей реакции радиостудия «Бим-бом» еще не слышала. Госпожа Горная захохотала так, словно с неба посыпались камни и ударили по городским крышам. От ее хохота у Виктора Вокса заложило уши, а операторы Аля и Оля включили динамик, соединяющий студию с аппаратной, и тревожно сообщили:
– Вить, слышишь? Опять в соседнем подъезде гульбарий! Постучи им в стену палкой, тебе ближе!
Радиоведущая «Утреннего брыся» «сыпала камни» две минуты. Она даже заплакала от смеха. Подобную эскападу Лилия Горная позволяла себе несколько раз в году, потому что знала: так ржать женщине не только неприлично, но и отчасти опасно. Окружающие могут посчитать ее за человека, у которого «не все дома», и элементарно вызвать наряд медиков-специалистов из клиники для душевнобольных.
Но Виктор Вокс не спасовал, он не усомнился в душевном здоровье своей гостьи. Наоборот – хозяин радиостудии «Бим-бом» вдруг встал на колени, сложил ладони перед грудью рыбкой и взмолился:
– Лилия, несравненная, не режьте без ножа! Соглашайтесь! Дело в том, что генеральный директор фирмы «Герасим Круподеров» поставил нашей радиостудии жесткое условие: именно вы своим вечерним, бархатным, великолепным голосом должны читать тексты рекламных передач.
– Что такое? Почему именно такое условие? – прищурила Лилия Горная проницательные глаза.
– Да потому, что он ваш фанат, блин с капустой!
– Неужели хозяин «Герасима Круподерова» регулярно слушает «Судьбы и перья», «Ужастик для взрослых» и «Лунные новости»? – мгновенно поинтересовалась Лилия.
– Ни за что! Нет у него времени отслеживать ваши выходы в эфир! Здесь другие, более тонкие, я бы сказал – интимные обстоятельства! Вы когда-нибудь пели романс «Обопрись на меня, дорогая»?
О, романс! Ты придуман для того, чтобы проникать ловкой змеей сначала в уши, а потом в сознание и сердце человека. И тогда – слезы. И тогда – вздохи. И тогда – мечты.
О, романс! Ты отравляешь слух, бальзамируешь души, а твои жертвы становятся рабами любви.
…Лилия Горная похолодела. Год назад, когда на «Утреннем брысе» справляли Новый год, она выпила лишнего, и режиссер Анкундинов затащил ее от банкетных столов в студию. Вместе с ними оказался гитарист Семисынов.
«Лиль, я тебя открыл как радиоведущую, – нахально сказал тогда Анкундинов. – Теперь пришло время открыть тебя как певицу. Спой-ка романс – и дело в шляпе!»
«Во-первых, открыл меня Мишутка Розенберг, – пожелала восстановить историческую справедливость радиозвезда. – А во-вторых, я знаю только один романс, доисторический, мужской „Обопрись на меня, дорогая“.
«Ни фига, Розенберг тебя не открыл, а подобрал в банке, как потерянную монету. Открыл тебя я! Это разные вещи! А теперь плевать, пой мужской романс. Это еще лучше. В этом есть что-то дьявольское. Семисынов подыграет».
Лилия уступила. Прогундосила в микрофон сладкие слова про разлуку, поцелуи и руки, похожие на «ветви девы-ивы», и через полчаса их трио вернулось в зал, где полным ходом шли новогодние африканские пляски коллектива.
Радиоведущая думала, что хмельное исполнение ею мужского романса осталось новогодней шуткой, которая, в свою очередь, осталась в прошлом. Ан нет… Приходится давать объяснения в частной радиостудии «Бим-бом», приходится сдерживать напор, с которым ее пытается уговорить, обольстить, обласкать, охмурить симпатичный человек Виктор Вокс…
– Да. Я однажды пела этот романс, но как вам сказать, Виктор, пела я его для домашнего пользования. Об этом никто не знает, кроме трех человек – меня, режиссера Анкундинова и гитариста Семисынова.
– Об этом знает тысяча пятьсот тридцать девять служащих фирмы «Герасим Круподеров»! И сам хозяин фирмы в первых рядах! Собственно, под ваш романс он и открыл свое дело! Генеральный директор «Герасим Круподеров» обожает ваш голос, как память о том дне, когда он перерезал ленточку в цех, где его работники делают памперсы для грызунов. Хозяин «Герасима Круподерова» человек слова и дела: он будет оплачивать пять дней эфира в неделю, если вы сядете к микрофонам!
– Неужели Анкундинов меня предал? Продал запись на сторону? – возмутилась Лилия Горная.
– Нет, вас на «Герасиме Круподерове» прославил гитарист Семисынов. Это он дал прослушать романс генеральному директору, чтобы доказать, что вращается в богемных кругах. Дружит с радиозвездами.
– Господи, а зачем ему это надо было доказывать? – простонала Лилия Горная.
– А затем, что он хотел заработать денег и просился быть музыкальным фоном на свадьбе сына генерального директора, – услужливо дал пояснения Виктор Вокс. – Вы что, не в курсе, что всем в мире правят деньги?
Лилия Горная блеснула глазами, поставила локти на краешек круглого стола, обсыпанного крошками от чипсов и пеплом от сигарет, и задушевно проговорила:
– Это вы, Виктор, не в курсе. Всем в мире вращают женщины. И если их нет рядом, это верная смерть делу, ситуации, отношениям. Всему, всему, всему.
Лилия Горная увидела, что несколько переборщила со своим сообщением про влияние женщин на дела мира: Виктор Вокс, уловив блеск ее глаз, вслушавшись в ее последнее сообщение, мгновенно разглядел в ней женскую суть. Он даже перестал двигать ноздрями, как боевой конь, у него, видно, молниеносно от Лилиного откровения пересохло горло, и он принялся мелко, возбужденно глотать. Если бы они сейчас сидели где-нибудь в ресторане или на заднем сиденье такси, Виктор Вокс сделал бы попытку доказать госпоже Горной, что он не только хозяин радиостудии, но и – все-таки – мужчина…
Вокс стоял на коленях уже не одну минуту. Тут радиоведущая «Утреннего брыся» дружелюбно протянула обе руки бедняге Воксу.
– Встаньте, Виктор. Если сейчас внезапно войдет кто-то из ваших сотрудников, он увидит вас в джентльменской позиции. Не будет ли это для него шоковым впечатлением?
– Нет! Любой человек, даже прохожий с улицы, поймет мой порыв! – смело ответил хозяин радиостудии. – Ради дела, ради новой передачи, ради того, чтобы общаться с вами, очаровательной, настоящей женщиной пять раз в неделю, я готов целовать не только подол вашего платья, но и микрофоны, в которые вы говорите.
– О боже мой! – простонала Лилия. – Встаньте! Я чувствую себя слабой, колеблемой на ветру фиалкой!
– Очень хорошо! Если вы фиалка, то я – лист клена, который укроет вас от бурь, невзгод и солнечного удара! Соглашайтесь! Отныне мы будем рука об руку, нога об ногу идти по одной дороге. Рекламировать памперсы для грызунов фирмы «Герасим Круподеров» – мечта многих артистов, журналистов и радиолюбителей!
Но Лилия Горная в этом споре с Виктором Воксом оказалась сильнее: она подхватила его за локти и играючи подняла с пола. Все-таки не зря она вот уже несколько лет таскает для семейства сумки с рынка и из магазинов, сама делала в квартире ремонт, а в свое время по два раза на дню ходила с коляской и ребенком на прогулку. Поскольку кабина лифта в их доме была рассчитана на двух человек, коляска в нее никак не влезала, и приходилось носить ее, вместе с малюткой Гортензией, на руках сверху вниз и снизу вверх. Короче говоря, Лилия при обворожительной внешности имела в руках силу борца.
