Я пожала плечами.

— Ладно. Тебе решать. Только помни, что он сделал с Дри’лией.

Я развернулась и пошла прочь.

Он оказался передо мной.

— Эй, какого черта ты делаешь? Никакого просеивания в клубе! — закричал кто-то.

Золотой бог дернулся и освободился от руки, в обхвате которой он материализовался. Казалось, он соскользнул с тела парня, как если бы часть, содержащаяся в парне, внезапно стала энергией, не имеющей для него никакого значения.

Парень, которому принадлежала рука, был молод, с поддельным капризным выражением лица и нервными, беспокойными глазами. Он схватился за свою конечность, потирая ее, как будто она онемела. Затем он разглядел, что только что, просеялось к нему, и его глаза комично округлились.

Напиток появился в руке золотого бога. Он предложил его парню, пробормотав извинения.

— Я не хотел нарушать правила клуба. Через мгновенье твоя рука будет в порядке.

— Круто, мужик, — восторгался парень, принимая напиток. — Не беспокойся. — Он смотрел на Эльфа с восхищением. — Что я могу сделать для тебя? — спросил он, затаив дыхание. — Я имею ввиду, мужик, я сделаю все, понятно? Все что угодно!

Золотой бог наклонился и прильнул к нему.

— Ты бы умер за меня?

— Конечно, мужик! Но сначала ты возьмешь меня в Фейри?

Я наклонилась к золотому богу и прислонила губы к его уху.

— У меня под рукой копье в кобуре. Ты нарушил правило и просеялся. Бьюсь об заклад, это значит, что я тоже могу нарушить правило. Хочешь попробовать?

Он произвел, этот шипящий звук отвращения, присущий Эльфам. Но расслабился и встал прямо.

— Будь хорошей, маленькой феей, — промурлыкала я. — Иди и достань для меня В’Лейна.

Я задумалась и взвесила свои следующего слова.

— Скажи ему, что у меня есть новости о Синсар Дабх.

Смех и все голоса замерли; клуб затих.

Движение прекратилось.

Я огляделась вокруг. Как будто все кругом замерло в стоп-кадре от простого упоминания Синсар Дабх.

Хотя клуб и был заморожен на какое-то время, я могла поклясться, что чувствовала на себе тяжелые взгляды. Словно на это место были наведены какие-то чары. Если кто-то произносил имя забытой королевской книги, все, кроме того, кто произнес эти слова, немедленно замирали?

Я просканировала нижний уровень клуба сквозь стеклянный пол.

И выдохнула сквозь зубы. Два многоуровневых танцпола уходили вниз, мужчина в безупречном белом костюме, устраивал прием как при дворе, восседая на королевском белом стуле, в окружении десятка застывших слуг в белых одеждах.

Я не видела его с той давней ночи, когда мы с Бэрронсом обыскивали Каса Бланку. Но, как и я, он не был заморожен.

МакКейб кивнул мне через море статуй.

Жизнь возобновилась так же внезапно, как и застыла.

— Ты оскорбила меня, человек, — сказал золотой бог. — И я с легкостью убью тебя. Не здесь. Не сегодня. Но скоро.

— Конечно, как скажешь, — пробормотала я. — Просто доставь его сюда.

Я отвернулась и начала прокладывать путь через толпу, но пока я дошла до королевского белого стула, Маккейб уже исчез.

Я должна была перейти на другой уровень клуба, где парень с мечтательными глазами обслуживал бар, чтобы добраться до лестницы. «Прямо», рассматривается как географическая команда, не исключающая возможных остановок в пути, и с того времени я томилась и жаждала задать несколько вопросов о карте таро, я постучала костяшками пальцев по стойке, чтобы получить выпивку.

Я с трудом вспомнила, какого это — смешивать напитки, ходить на вечеринки с друзьями, битком набитыми невежеством и яркими мечтами.

Пять табуретов вдоль стойки, темный цилиндр, опутанный паутиной. Волосы похожие на солому собирались на плечах таких костлявых, словно это был скелет в полосатом костюме. Темный дворецкий снова зависал с парнем с мечтательными глазами. Жуть.

Никто не сидел рядом. Цилиндр повернулся ко мне, когда я села через четыре пустующих табурета. Колода карт таро была удобно устроена в кармане его пиджака, аккуратный шейный платок. Выпирающие лодыжки были скрещены, показывая лакированные туфли с блестящими заостренными мысами.

— Вся тяжесть мира на твоих плечах?

Он сказал это, словно подлиза-продавец из ларька.

Я смотрела на закручивающееся темное торнадо под краями цилиндра. Части его лица — половина зеленого глаза и бровь, часть носа — появлялись и исчезали как обрывки фотографий, вырванные из журнала, на мгновение прилипающие к окну и отрывавшиеся следующим порывом ветра. Внезапно я поняла, что галантная и призрачная штука была такой же древне, как и сами Эльфы. Темный дворецкий создает шляпу, или шляпа — темного дворецкого?

Поскольку родители учили меня, быть вежливой, а старые привычки умирают с трудом, было сложно промолчать. Но ошибку разговора с ним я не повторю дважды.

— Отношения достали тебя? — прокричал он, изображая продавца ОксиКлин. Я наполовину ожидала появления в воздухе полезных визуальных приспособлений, как при продаже товара.

Я закатила глаза. С уверенностью, можно и так сказать.

— Возможно, все что тебе нужно, это ночь в городе!

Энтузиазм, слишком ярко прозвучал в его голосе.

Я фыркнула.

Он развернулся на табурете, протягивая свои длинные костлявые скелетообразные руки. — Подари мне танец, любовь моя. Мне говорили, что вылитый Фред Астер. — Он сделал быстрый шаг и низко согнулся в талии, тощие руки сильно бросились в глаза.

Рюмка виски скользнула по стойке. Я быстро выпила ее.

— Вижу, ты усвоила урок, красавица.

— В последнее время много занималась.

— Я весь — внимание.

— Колода таро была моей жизнью. Как так?

— Я говорил тебе. Пророчества. Во всех формах.

— Почему ты дал мне карту «Мир»?

— Не давал. Хочешь, дам?

— Флиртуешь со мной.

— А если бы флиртовал?

— Убежала бы с криком.

— Умница.

Мы засмеялись.

— Видела в последнее время Кристиана?

— Да.

Его руки замерли на бутылках, он ждал.

— Думаю, он во что-то превращается.

— Все меняется.

— Думаю, он становится Невидимым.

— Эльфы. Они как морские звезды, красавица.

— Как это?

— Отрастают недостающие части.

— Что ты говоришь?