Старуха натянула тетиву, прищурив глаз:

— Редкая вещица. Ах какой красавец! Сразу видать, что настоящий, с Фермы.

— Он не совсем исправен, — тихо сказала Мэй.

Берта покосилась на девочку и вручила ей лук.

— Вот противник, — кивнула она на гуля.

— А может, не надо? — смутилась Мэй.

— Это же гуль! Стреляй! — Берта подала ей колчан и смерила девочку взглядом, словно бросала ей вызов.

Мэй послушно натянула тетиву, прицелилась и выстрелила.

Стрела, как и прежде, вместо того чтобы вонзиться в цель или хотя бы улететь подальше, мягко, точно перышко, поплыла по воздуху и опустилась на пол, будто бы уснула.

Мэй посмотрела на Берту Бреттуоллер, а Берта Бреттуоллер посмотрела на Мэй:

— Еще раз.

Мэй выстрелила снова. Стрела вяло спланировала на землю.

— С луком все в порядке, — сказала женщина. — Дело в тебе. Ты не хочешь. — Она долго изучала девочку. — Если бы хотела, они бы летели точно в цель. — Старуха закусила губу и прищурила глаз. — Ты не собираешься нам помогать, верно?

Мэй отчаянно покраснела. В голову пришел только один ответ:

— У меня мама.

Берта долго рассматривала ее.

Мэй поняла, что нужно все объяснить.

— Хозяйка Фермы сказала, что ход в Болотные Дебри — под кроватью Буккарта.

Берта задумалась, катая во рту головку чеснока.

— Что ж, мы тебя проводим, — наконец сказала она.

Мэй совсем не ждала такого ответа:

— Почему?

Берта подалась вперед и поставила локти на коленки:

— Да так вот. Я знаю, что ты чувствуешь. — Она серьезно посмотрела на Мэй. В глазах у старухи мелькнули столетия безнадежной тоски. Берта улыбнулась чесночной улыбкой: — Правда, у меня есть причина и получше.

— Какая?

— Ты нам нужна. И поэтому мы должны в тебя верить.

Мэй смотрела на Берту. К горлу подкатил ком, но женщина спокойно встретила ее взгляд и сцепила пальцы:

— Я думаю, ты вернешься.

К счастью, зомби — самые глупые из всех темных духов. Они еще глупее гулей, у которых коэффициент интеллекта равен тридцати шести (со знаком минус). Когда Мэй и ее друзья исчезли в саркофаге, зомби пришли в полное замешательство. Как потерянные, они бродили по Пустынному плато.

Наконец им встретились гоблины, которые неторопливо шагали домой — все еще под впечатлением от недавнего концерта.

Обнаружив, что никто так не поймал путешественников, отряды затеяли долгую перебранку. Гоблины сказали, что во всем виноваты зомби: ведь зомби не узнают живого, даже если он укусит их за истлевшую руку. Зомби ответили негодующим «ооооуууурррх». Это было единственное слово в их лексиконе.

И хотя отряды шли в одно и то же место, они направились туда разными дорогами.

Гоблины, не торопясь, повернули на юг, поскольку там находились лучшие торговые центры, и повсюду несли за собой весть о чудесном даровании Тыквера. Они заходили в каждое кафе, в каждый морг и бутик, чтобы поведать о певце с ангельским голосом и головой, похожей на огромную тыкву.

От Сглаза до Огненной Вилки пошел новый слух — вместе с пересудами о живой девочке, сбежавшей из Призрачного города, и о голом коте.

Сам того не зная, Тыквер превращался в легенду.

Командирша Берсерко влетела в кошачью дверцу, проделанную в двери маяка, и спустилась по лестнице в глубины. Она ворвалась в комнату Буккарта как раз в тот момент, когда тот писал приглашение для водяных демонов.

Буккарт вздрогнул и смазал последний восклицательный знак. Он с беспокойством выслушал рапорт командирши. В гневных завываниях удалось разобрать, что гоблины и зомби вернулись с пустыми руками. Они упустили девчонку и ее друзей.

— Миоу, миоу, миоу! — плевалась Берсерко.

Она обыскала границы Окаменелого перевала и все Пустынное плато, но так и не учуяла запаха беглецов. Куда они пропали?! Где спрятались? И куда идут?

Для пущей убедительности она кашлянула, выплюнув на стол Буккарта шарик свалявшегося меха.

Берсерко посмотрела в глаза страшилищу так, чтобы он понял — она не шутит. Кошка развернулась и вышла.

Живые собрались в пещере для совещаний. Перед ними на столе лежала карта.

— Как вы намеревались проникнуть в Южное местечко? — спросила Берта.

Мэй посмотрела на Беатрис и снова на старуху:

— Ну, мы хотели пойти через маяк Фокус-Покуса.

Люди неодобрительно загудели. От стона Берты все, кто стоял с ней рядом, пошатнулись и замахали перед носом руками.

Старуха покачала головой:

— Опасный путь. Правда, Харли? — Она обратилась к мужчине в углу, но тот лишь вздрогнул и забормотал что-то про пыль на ветру.

Мэй и Беатрис вопросительно посмотрели на Берту.

— Он всегда такой. С тех самых пор, как вернулся. Двадцать лет уж как. Что-то с ним сделали в подземельях. — Старуха со вздохом пожала плечами. — Безнадежный случай.

Мэй сглотнула. На сердце у нее лежал груз, и девочка решила, что о нем нужно рассказать. Сейчас или никогда.

— В Южном местечке держат мальчика. Его зовут Люциус. Я хочу…

— Не обсуждается, — отрезала Берта.

— Но…

— Столько живых рискуют ради тебя головой! На случай, если ты не докумекала, поясню: жизнь в стране Навсегда дороже золота. К духам тьмы попали многие из наших близких. Мужайся. Мы проникнем в город, укроемся где-нибудь… — Берта помедлила, водя языком под верхней губой. — В Хибарах Кошмара, скорее всего. Проведем тебя в Южное местечко, а потом надо будет поскорее сматывать удочки.

Она поглядела на Тыквера, который, спасаясь от чесночного духа, соорудил себе маску из носового платка. Призрак, насвистывая, отвернулся.