замерли.

— Кот? — прошептал Фабио.

— Мью, — обиделся Пессимист.

При ближайшем рассмотрении пятнышко оказалось гоблином, но только дружелюбным. Он широко улыбался друзьям, скаля острые, как бритвы, зубки. Сунув руку в карман габардиновой юбки, гоблин вытащил пачку «Омерзительной резинки» и протянул ее путешественникам. Все, кроме Тыквера, попятились.

— Ой! — Призрак не сводил с резинки взгляда.

Отказаться было выше его сил. У жвачки был такой блестящий фантик! Тыквер посмотрел на Мэй. Девочка яростно замотала головой. Призрак покусал ноготь и покосился на гоблина:

— Я, пожалуй, не откажусь. — Он присел на корточки и взял угощение. — Спасибо!

Тыквер дружески улыбнулся гоблину, а тот в ответ улыбнулся еще шире. Призрак развернул фантик и сунул резинку в рот. Работая челюстями, он блаженно вздохнул и посмотрел на остальных, как будто хотел сказать: «Вот видите?»

И тут улыбка гоблина стала еще шире, он разинул пасть и чуть не вцепился Тыкверу в руку.

— Арррххххххххххх!

Будто по сигналу из-за костей выпрыгнула целая орава гоблинов. Все они бросились на Тыквера.

— Арррххх!

Рот призрака превратился в огромное кривое «О». Тыквер с воплем бросился прочь. Он никак не мог стряхнуть гоблинов. Они висели на шее и на рубахе, а один и вовсе схватил его за клок на макушке и дергал волосы, точно поводья.

Тыквер зигзагом продвигался к остальным, размахивая руками и визжа как сумасшедший:

— Помогите! Помогииите!

Он налетел на Фабио, и капитан растянулся на земле.

Несколько гоблинов, точно блохи, перескочили ему на колени, а еще трое прыгнули прямо на плечи и вцепились в медали, пытаясь их сорвать.

— Помогите! — вскрикнула Беатрис.

Гоблины повисли у нее на платье и развязали кушак.

Одной рукой девочка отмахивалась от них, а другой шарила в сумке. Она выхватила толстую, пыльную книгу о темных духах и стала отбиваться ею от гоблинов. Мэй хотела броситься на помощь подруге, но между ними встал Тыквер. Три гоблина висели у него на ногах и пытались связать их веревкой. Еще двое спрыгнули с плеч призрака и рванулись к Мэй. Пессимист, шипя, выскочил вперед и обнажил когти.

И вдруг девочка вспомнила о луке и сняла его с плеча. Стрелы со стуком посыпались из колчана на землю. Мэй присела, схватила одну и натянула тетиву. Руки тряслись, будто ее било током. Сначала Мэй прицелилась в гоблина, который висел на платье Беатрис. Потом в того, кто вцепился в волосы Тыквера. Туда-сюда, туда-сюда. Наконец она выбрала мишень и, затаив дыхание, выстрелила. Стрела взлетела, миг повисела в воздухе и медленно, как перышко, упала на землю.

— Мадонна! — взвыл Фабио. Он лежал на спине и размахивал кинжалом, отгоняя двух гоблинов. Те уже обмотали его ноги веревкой и завязали ее миленьким бантиком. — Эти стрелы из чего? Из спагетти?

Беатрис уже сбили с ног. Теперь она сидела на земле, пятясь назад, и торопливо листала книгу, то и дело применяя ее вместо оружия.

— Гоблины, гоблины, — бормотала девочка, шелестя страницами.

Мэй сглотнула, собралась с духом и выстрелила еще раз. Стрела медленно проплыла по воздуху и снова опустилась на землю.

Мэй беспомощно посмотрела на бесполезную стрелу и на кавардак, царивший вокруг.

— Мэй, сделай что-нибудь! — крикнул Тыквер, пролетая мимо.

Обороняясь, кот отступил почти к самым лодыжкам девочки.

Мэй думала изо всех сил. Почему-то ей вспомнился Джон Бом-Кливер.

Беатрис каталась в пыли с гоблином на шее. Фабио стенал, а парочка страшилищ таскала его за усы. Тыквер взобрался на верхушку гигантского черепа.

И вдруг Мэй поняла, почему вспомнила про Джона. Однажды он говорил ей кое-что о привычках гоблинов. Она помедлила и кашлянула, прочищая горло.

— Ууу любвииии, как у пташки, крылья… — пропела она и замолчала, покусывая ноготь.

Фабио позабыл, что гоблины связывают его по рукам и ногам. Капитан уставился на Мэй, и его рот под взъерошенными усами превратился в длинный овал.

Гоблины тоже замерли. Они с интересом посмотрели на Мэй, но все же поморщились.

Мэй продолжала пищать, отчаянно фальшивя.

Гоблины тряхнули головами и принялись за старое. Один из них проскочил мимо Пессимиста и схватил Мэй за ногу.

— Но крыльев ей нам не связааать…

Все замерли. На этот раз взгляды были прикованы к Тыкверу. Он стоял на черепе и неуверенно смотрел на Мэй. Она закивала, и призрак продолжил.

Гоблины мечтательно ахнули. И даже Пессимист тихонько вздохнул. Гоблины отпустили руки призрака и уселись рядышком, восхищенно глазея на него.

Тыквер встретился глазами с Мэй. Она улыбнулась, и его улыбка стала еще шире. Призрак театрально поднял руки и запел в полную силу.

Гоблины отпустили пленников и один за другим уселись на землю. Некоторые утирали слезы. Они бочком подсели друг к другу, обнялись и начали подпевать. Некоторые что-то бормотали. Друзья не понимали гоблинского языка, а если бы понимали, то в паузах услышали бы: «Мне всегда нравились эти туфли» и «Сиреневый тебе идет».

— Меня не любишь, но люблю я, — пропела Мэй вполголоса.

— Мииууу, — тихонько продолжил Пессимист.

Беатрис начала постукивать ножкой в такт, и все стали подпевать.

Гоблины сидели, тесно прижавшись друг к другу, качали головами, шевелили носками туфель и напевали себе под нос. Ария кончилась, и они снова забеспокоились. Призрак вопросительно посмотрел на Мэй.

— Другую, — шепнула она.

Тыквер кивнул:

— Сноова туда, где мооре огнееей…

Семь песен спустя (включая две из мюзикла «Звуки музыки» и три из «Кошек») гоблины повалились на землю. Восторг привел их в полное изнеможение. Как только последний из них захрапел, друзья переглянулись и на цыпочках зашагали дальше.

— Тыквер, ты просто чудо! — восхитилась Беатрис.

— Знаю.

— А малышка Мэй, — добавил Фабио, — так чудесно пела!

Теперь-то все они вспомнили гоблинов, которых видели в Вечном Здании. Тогда Джон Бом-Кливер сказал, что больше музыки гоблины любят разве что хождение по магазинам.

Друзья продолжили путь. Чего только не попадалось им по дороге: и старые автоматы хлюп- газировки, и поеденные червями рекламные щиты, и сломанные кареты, и старые гробы, и тостеры. Мэй