изготовлено с избытком. И вся-то она для «нашей команды, наших мальчиков», а вот с других, чужих, надобно беспощадно срывать камуфляж, их – на чистую воду. Много, чересчур много развелось служителей разных команд, хоть особые погоны для каждых заводи, и маловато тех, кто имеет мужество служить футболу в целом, кто отдает себе отчет в том, что милостивые уступки одной команде неизбежно подтачивают здание игры.

Расхожая версия, что все другие команды «вставляют», а «наша» не умеет, она, дескать, благородная, невинная и страдающая, рождается из мелкопохместного мышления. Эта версия вовсе не невинного свойства, она слепа, настырна и драчлива, из-за нее затеваются конфликты и глупые тяжбы в руководящих футбольных учреждениях, это она провоцирует буйные головы протестовать по любому пустячному поводу, что делает иные стадионы просто опасными.

Однако вернемся к поставленному выше вопросу о возможности изменений в наших представлениях о грубых приемах.

Я не располагаю данными о том, больше ли, чем прежде, ломают сейчас ног, ребер, ключиц, больше ли разрывов мышц, содранной кожи и тому подобного. О таких вещах не годится судить на глазок.

Зато в одном наблюдении я уверен. Убыстрение всей игры, рост скорости игроков, повышение уровня их физической тренированности, технической выучки вполне естественно повлекли за собой усовершенствование приемов отбора мяча. Стремясь прервать атаку, добыть желанный мяч, теперь гораздо быстрее и решительнее вступают в единоборство. Подкаты, шпагаты, резкие выпады, выбивание мяча сбоку и сзади – все это делается в темпе, атлетично, без раздумий и сомнений, без долгой завораживающей плассировки, такой употребительной в прежние годы. Теперь многие футболисты, особенно в классных командах, умеют выбить или увести мяч вполне правильно, как говорят, чисто, но так, что противник при этом оказывается на траве. Правила не нарушены, судья не свистит. Заходятся четырехпалым свистом сторонники упавшего на трибунах, им мерещится грубость, они под властью обиды из-за того, что их любимец растянулся. Когда в таких случаях говорят – «наши так не умеют», то это верно в том смысле, что они не умеют столь же смело, твердо и грамотно отобрать мяч. Это умение, как одну из черт своего национального стиля, издавна культивируют англичане, оно характерно для футболистов ФРГ и Голландии, его освоили в последнее время и бразильцы, приплюсовавшие к своей технической изощренности все полезное, что может дать игре сила. Первоклассный отбор мяча необходим всем, кто хочет быть на уровне сегодняшнего дня, он становится обязательной приметой сильной команды. Было бы опасным заблуждением принять решительность в отборе мяча за огрубление футбола с выводом, что надо «отвечать». Когда судья одного игрока штрафует за подкат, а другого нет, ориентироваться следует не на то, упал или не упал игрок, у кого отбирали мяч, а на чистоту, верность приема, сыграно ли, как принято говорить, «в мяч» или «в кость». Надо учиться чтению этих приемов, которых становится все больше в футболе наших дней. Умышленная грубость как была, так и осталась отвратительной. Только не надо ее путать с современным отбором мяча, в результате которого милый нашему сердцу футболист спотыкается и летит наземь.

«Я бы сразу, без всяких предупреждений, выгонял с поля того, кто ударит сзади по ногам. За подлость. Лицом к лицу – пожалуйста, что угодно, это не страшно».

Это сказал мне однажды Альберт Шестернев, могучий человек, репутация которого как центрального защитника была наравне с репутацией англичанина Мура. Он играл сверхнадежно, но никого ни разу не обидел за свой футбольный век. И фразу ту этот мягкий человек произнес зло.

У нас принято вести кондуит всяческих нарушений, удалений с поля, предупреждений, дисквалификации. Его регулярно сравнивают с прошлогодним и с позапрошлогодним, и в зависимости от разности объявляют сезон то более, то менее благополучным.

Я охотнее доверяю большим числам, уменьшение взысканий вызывает сомнение, все ли было замечено и наказано.

Знаменитый судья Тофик Бахрамов, мастер своего дела, одно время так уверился в себе, что вообще перестал наказывать на поле и бравировал тем, что, когда он реферирует, ничего не случается. Однажды он замял совершенно очевидный проступок защитника «Шахтера» Яремченко, который умышленно, грубо и опасно зацепил Ловчева, начавшего рывок без мяча, после чего спартаковец на одной ноге добрался до белой линии и, несмотря на старания врача, выбыл из игры. Бахрамов все видел, он погрозил пальцем Яремченко и выразительными жестами показал Ловчеву (а главное, публике и официальным лицам в служебной ложе), что все в порядке и происшествие – сущий пустяк. Это была сценка, разыгранная для отвода глаз. Об этом случае я написал реплику. Необычайно ревнивый к своей репутации, Бахрамов, как мне рассказывали, бушевал, возмущался, протестовал. Никто ведь обычно не возражает против перечисления недостатков, но никого не устраивает упоминание его фамилии в качестве примера. Когда уже в следующем своем матче Бахрамов достал и поднял вверх желтую карточку, я понял, что он не только обиделся, но и принял к сведению замечание.

Это вранье, а по сути дела, подстрекательство, когда запальчиво твердят про «наших котят» и про «тех, костоломов». Правила футбольной игры едины во всем мире. Если и есть расхождения в так называемой трактовке правил в разных странах и на разных континентах, то, уж во всяком случае, они не касаются того удара сзади по ногам, который так ненавистен Шестерневу, не касаются злонамеренных приемов, которые легко различит каждый, кто в детстве гонял мяч и бывал «подкован» с умыслом.

Споры о грубости требуют бдительности. Больше чем в каком-либо другом разделе футбола тут надо разоблачать притворные обтекаемые, извинительные аргументы, не идя ни на какие соглашения. Грубиянов почему-то принято жалеть. Однажды «Советский спорт» трижды и поделом одернул молодого защитника. И тогда в редакцию принялись звонить и писать: «Что вы делаете, парень затосковал, каково ему теперь…»

Судьба начинающего футбольного безобразника вызвала сочувствие. О судьбе тех, более классных и заслуженных игроков, которых он бил, о судьбе зрелища ходатаи забыли. Чем-то это напоминает мягкость и снисходительность, которая иногда сопровождает пьяницу: «Ну выпил человек, подумаешь…» Так же и тут: «Ну ударил, с кем не бывает…»

О грубых приемах спорят. Мне кажется, что никогда не покривит душой перед футболом тот, кто, пусть перегибая палку, будет нетерпим к грубости, в какую бы футболку она ни была одета. Недаром же возник точный термин: «антифутбол». А ведь не «анти-Динамо» и не «анти-Арарат»…

«КРАСАВЕЦ ГОЛ! ВОТ УДАР ТАК УДАР!»

«ДА ТЫ ЧТО? ВРАТАРЮ БЫ РУКУ ПРОТЯНУТЬ, А ОН РОТ РАЗИНУЛ…»

Не существует арбитража, который бы рассудил эту перепалку болельщиков. Да и бесполезно вмешиваться: ясно, что один предан команде, забившей гол, а другой – пропустившей. Если в следующий раз проигравшие возьмут реванш, то и спорщики поменяются репликами и даже не улыбнутся, не уловят юмора в этом обмене по той простой причине, что такие споры они ведут много лет, после каждого матча. И на здоровье! Это открыто пристрастные люди, им видеть все как есть было бы неинтересно, постно. Право смотреть футбол по любви они оплатили и долгими годами верности своему клубу, хотя за это время меняли место работы и по второму разу женились, и тем, что вдосталь померзли и помокли на трибунах, простужались, срывали голоса, терпели притеснения начальников за тайные исчезновения в вечер футбола, и семейные скандалы за поздние возвращения, и тем, наконец, что десять лет ждут не дождутся, когда их родная и уж такая невезучая командочка хоть «бронзу» зацепит. С них взятки гладки еще и потому, что на деловую жизнь футбола они не влияют и преисполнены к ней почтения.

Но гол, о котором шло препирательство, он же факт футбольной жизни, и должно же существовать его верное истолкование…

Киевские динамовцы открывали чемпионат в Ереване. Спустя несколько дней там же играли московские динамовцы. В первом матче победили киевляне – 4:1, во втором «Арарат» – 3:2. Десять голов в двух матчах, да еще весной, бывают нечасто. Голы, естественно, были разные. Они вообще все разные. Был гол-урод, когда вратарь ереванцев Секепян поймал мяч после удара Сабо и вдруг выпустил его из рук за линию'ворот. Даже партнерам Сабо было неловко его поздравить. Даже многоопытный Алексей Петрович Хомич, дежуривший за воротами с фотоаппаратом, не снял этот момент и долго потом ворчал: «Поди знай, что он этакое выкинет!»

Были и прекрасные голы: тот же Сабо метров с двадцати с лету с подачи Хмельницкого – в верхний угол или Заназанян головой в прыжке в ворота Яшина. Были. и голы простенькие, которые принято