Продутый ветрами, зеленый и каменистый, с соленой морской слезой край. Стадион старенький, с прямоугольными деревянными трибунами, которые словно бы подкатили на колесиках поближе к полю, скамьи черные, набрякшие дождями и туманами.
Это мирок древнего провинциального футбола, какой-то заповедник. Стадиону «Лэнсдаун роад» – сто лет. Здесь наряду с футболом играют и в регби. Раздевалка – деревянный домик возле углового флага, такие у нас бывают в дачных местностях, их называют «павильонами». Для дирекции другой домик, такого же размера, но кирпичный. Возле двери чугунная мемориальная доска, на которой фамилии членов клуба, погибших в первую мировую войну. Стадион зажат зданиями. Под одной из трибун проходит линия городской электрички, и толпа болельщиков терпеливо ждет, когда поднимут шлагбаум.
Нет не только ставшего привычным электрического табло, но и деревянной таблички, где бы фиксировался счет. Поле не огорожено, оно беззащитно, и мальчишки, крадучись, берут его в кольцо, ожидая подходящего момента, чтобы вырваться на зеленый простор. Мимо судьи безмятежно трусит собачонка, он изумленно оглядывается, но не решается с ней связываться, боясь попасть в смешное положение. На траву с трибун летят белые ленты серпантина, и футболисты между делом подбирают их и выкидывают за линию. Футболистов, как только они выходят из раздевалки, окружает толпа, и любой может похлопать их по любым частям тела. Признаться, в наше время все это выглядело странно, если не дико, тем более что шел матч чемпионата мира.
Обстановка простецкая, проще быть не может. Легко представить, как изумились бы дублинцы испанской интермедии с клоунами, как скорее всего были бы ею шокированы, да, впрочем, им и ни к чему приходить за час до начала, чего ради торчать на стадионе! Оркестры, правда, ходят по полям британских стадионов, это там исстари заведено. Но эти военные оркестры выполняют обязанность, или поручение, или приказ сыграть перед крупным футбольным матчем. Их марш не увеселение, а давно установленный, освященный традициями церемониал.
Да, игра здесь проста и прочна – британская игра, которая только и может нравиться людям, твердо знающим, что футбол выдуман в этих краях и появился на свет божий именно таким, без украшательств, которые понадобились перенявшим его. Здесь играют, не жалея ни ceбя, ни противника, полагая, что мужчина обязан уметь стерпеть нечаянную боль, спрятать досаду от падения. А манипуляции с мячом полагается исполнять попроще, их надо усвоить в детстве и тогда же зарубить на носу, что они сами по себе ничего не значат и нужны только для того, чтобы уметь защитить свои ворота и взять чужие.
Белград. Апрель 1972 года, матч сборных Югославии и СССР в чемпионате Европы. Вокруг поля движутся манифестанты: у переднего в руках на древке громадный портрет форварда Джаича, идущие с ним рядом что-то скандируют. Болельщикам нравится эта импровизация. Нет, они не смеются снисходительно над наивностью выходки, напротив, они разделяют и веру в бесподобного левого крайнего Джаича, и веру в то, что электричество с трибун не может не зарядить их «голубых». Тут царит культ ловкого, техничного футбола, тут никто не сомневается в диковинной одаренности своих футболистов, которым, вот беда (впрочем, это так человечно!), никогда не хватает последовательности и терпения. Всеобщая готовность понять и оправдать своих игроков, пылких, увлекающихся, недостаточно осмотрительных и осторожных, и ожидание того дня, когда их осенит вдохновение и они предстанут перед трибунами, непобедимыми и прекрасными, – всем этим живет впечатлительный, чуткий и легковерный белградский стадион.
В сентябре 1976 года я снова побывал в Белграде, на этот раз поводом был матч киевского «Динамо» с «Партизаном» в Кубке европейских чемпионов, а заодно увидел и встречу «Црвены звезды» в Кубке УЕФА с болгарским «Локомотивом» из Пловдива. И тут югославский футбол и его болельщики предстали, так сказать, в своей клубной сути, которая, конечно же, наиболее характерна.
Белград, без преувеличения, два дня подряд жил этими матчами. Для наблюдателя дни эти были как бы разного цвета: день, когда играл «Партизан», был черно-белым (раскраска рубашек), день матча «Црвены звезды» – красно-белым. И каждый из дней еще имел свою мелодию. Уже ранним утром юнцы в черно-белых тельняшках, в такой же расцветки шапочках, с флагами в руках, на которых опять-таки черно- белые вариации то в виде шахматных клеток, то рисунка костей домино, то полос и кругов, с барабанами, таким же образом раскрашенными, разместились на центральных улицах и прилежно репетировали свою вечернюю службу. На следующее утро в тех же местах высадился новый красно-белый десант, и распевал он другой марш, «Црвены звезды».
Оба эти клуба имеют свои периодические издания. «Вестник «Партизана», который я купил по дороге на стадион, вышел с аншлагом: «Партизан» всегда хорош, когда ему плохо!» (первый матч, в Киеве, был проигран 0:3). Право же, сердце верного болельщика не может не дрогнуть от такого душещипательного заявления! И на стадион явилось, шутка сказать, семьдесят тысяч зрителей, хотя подавляющее большинство из них понимало, что положение их команды безнадежное.
«Партизан» вышел на поле под громогласный вопль восторга, был встречен штормовым полыханием флагов. От него требовали и ждали чуда. «Партизан» кинулся на штурм всеми силами, презрев прозаическую надобность охранять свои ворота. Это была чистейшая авантюра, и хладнокровные динамовцы вскоре забили гол.
Потом второй. А стадион, хотя и поостыл, и флаги обвисли, как паруса в безветрие, но не махнул рукой на игру, сначала, потеряв надежду на отыгрыш голов, пропущенных в Киеве, жаждал просто победы, с любым счетом, а потом, когда и в это уже не верилось, был согласен на самое малое – хоть на гол…
День спустя иная картина. «Црвена звезда» вернулась домой с проигрышем 1:2, забив ценный гол на чужом поле, и ей достаточно было в Белграде победить 1:0. Думаю, что игроки «Црвены звезды» в душе считали свою задачу чересчур скромной, иначе не объяснишь их расслабленность, вялость, передачи мяча вкривь и вкось. И были наказаны – болгары вбили хороший гол. Теперь для победы требовалось уже три мяча. Вот это задача, достойная мужчин, мастеров своего дела! И югославы взвились! Появилась и точность, и скорость, и изящество. Заказ был перевыполнен -4:1. Стадион неистовствовал, его устроила не сама по себе победа, а и та игра с огнем, которую позволили себе молодцы в красно-белых рубашках.
Любопытно, что на трибунах в первый день мелькали островки красно-белого, а во второй черно- белого. Оказывается, болельщики этих самых популярных клубов заключили перемирие на дни матчей европейских кубков и действовали заодно.
Мюнхен. Олимпийский стадион в летние дни XX Олимпиады 1972 года. Молодежная сборная ФРГ была не из сильных, мюнхенцы за нее болели сдержанно, особенно не надеясь. Это неудивительно, народ они избалованный, привередливый, недаром в Мюнхене базируется «Бавария», лучший клуб ФРГ, опора сборной, с «суперзвездами» Беккеибауэром и Мюллером. Поскольку собственные олимпийцы не доводили земляков до экстаза и стадион не сотрясался от истерических какофоний, легко было расслышать и понять его чисто футбольную реакцию. Гул одобрения сопровождал каждую сильную длинную передачу, каждое смелое и решительное вступление футболиста в игру, каждый удар по воротам, независимо от того, был ли он меток, каждый спринтерский рывок вперед. А свистели и укоризненно гудели, когда мяч надолго увязал в середине поля, когда игроки «вышивали мелкими стежками», когда игра не получала логического развития, футболисты простаивали или заигрывались.
Слушая трибуны, можно было без напряжения вообразить, что на поле сборная ФРГ, только что ставшая чемпионом Европы, и что это она ведет свою крупноплановую, зрячую, без страха и сомнений, без длиннот и самолюбования, устремленную к чужим воротам игру. Олимпийская молодежная сборная, команда посредственная, тем не менее была на одно лицо со знаменитой национальной сборной. Тень хоть и бледная, но повторяющая знакомый образ. Что ж, футбол здесь понимают именно так.
Тогда же, на Олимпиаде, я стал свидетелем первого появления на европейском стадионе команды Малайзии. Зрители, зная, что присутствуют на дебюте, были настроены благодушно и снисходительно, хотя гостям противостояла команда ФРГ. Но минут через десять все убедились, что малайзийцы ведут игру по новейшим образцам, у них даже был «свой Беккенбауэр», свободный центральный защитник, предпринимавший вылазки в атаку. Весь первый тайм тяжеловесные немцы были обыгрываемы миниатюрными, по-кошачьи грациозными малайзийцами, публика удивлялась невиданным приезжим игрокам, восхищалась ими и высмеивала своих. Это была приятная, свежая новость. После перерыва, правда, гостям сил не хватило, и немцы их одолели. Но это не перечеркнуло впечатления. Малайзийцы, показав свое знакомство с наисовременнейшими веяниями, внесли в футбол что-то от себя. Если возможно назвать футбол «нежным», то перед нами был как раз тот, быть может, единственный случай, когда это
