— Догадливая… — Васька противно хихикнул и облизнулся. — Хотел, хотел… но об этом я с тобой попозже поговорю. Сейчас мы с дядь Давидом уезжаем. Закрой за нами.

Он стоял в дверях, как вратарь на воротах, и было совершенно очевидно, что Ане придётся протискиваться между ним и притолокой. Всё-таки этот Васька очень противный. И улыбается противно. И в уличной обуви дома ходит.

— Васька! — раздался из прихожей голос царя Давида. — Ты мои ботинки надел! Где у тебя глаза? Отдавай немедленно…

— Какие твои? — возмущённо вскричал Васька, повернулся и потопал в прихожую. — Как бы я их надел? Твои на два размера меньше!

Аня пошла за ним, думая, можно ли спросить, куда собрались царь Давид и Васька. Васька — это ладно, пусть шастает где угодно. А у царя Давида — сломанная нога, ноге вряд ли полезны лишние шастанья… Может быть, даме Маргарите позвонить?

— Мы в больницу съездим, у меня там друг нынче дежурит, ему сложный случай привезли, просит посмотреть, — успокаивающим тоном сказал царь Давид, увидев Аню. Наверное, догадался, о чём она думает. — Ненадолго, через пару часов вернёмся. Может, на заправку заедем, тогда чуть попозже. Задержимся — не беспокойся. Васька хорошо водит, почти как я.

— Я лучше вожу, — ревниво буркнул Васька, доставая из стенного шкафа пару ботинок. — Вот они твои, сам же убирал, а на меня орёшь.

— Это кто лучше водит?! Это ты лучше водишь?!

Аня стояла молча, слушала, как они опять орут друг на друга, смотрела, как Васька, стоя на коленях, осторожно обувает царя Давида, при этом без остановки пререкаясь с ним. Да нет, может быть, Васька и не такой противный, каким старается выглядеть…

Наконец Васька выпрямился, вынул даря Давида из инвалидного кресла и повёл к выходу, обхватив за талию. Царь Давид оглянулся и сказал:

— Ужинать будем в восемь. Или в девять. Ничего лишнего не готовь. Но вино пусть будет.

Аня закрыла за ними дверь, немножко послушала, как они кричат друг на друга на лестничной площадке, подумала — и позвонила даме Маргарите.

— Ну, хочет — пусть пьёт, — решила дама Маргарита после недолгого раздумья. — Он только сухое пьёт, и не скажу, что помногу, так что, наверное, вреда не будет. А коньяк не давай.

— Ладно, — согласилась Аня, с сомнением думая о том, как это она сумеет не дать коньяк, если хозяин потребует.

У неё было ещё много всяких сомнений, но о них она старалась не думать. И не спросила у дамы Маргариты, долго ли собирается её сын гостить у царя Давида. В конце концов, должны были приехать вообще пять человек, так что, может быть, повезло, что приехал только Васька.

До возвращения царя Давида и Васьки Аня успела протереть пол — хотя никаких следов от уличной Васькиной обуви не осталось, но так, на всякий случай, мало ли каких вирусов он мог натащить в дом. Потом вычитала почти треть распечатки, потом сделала свежий салат к ужину, потом со своего мобильного позвонила на домашний телефон, чтобы немножко послушать его басовитое мяуканье…

Потом вспомнила о вырубленных зарослях хмеля во дворе — надо же проверить, не вылез ли где- нибудь новый росток! — и пошла во двор.

Новый росток нигде не вылез. Но ведь не известно, рос ли хмель только с этой стороны дома. Аня ведь ни разу не обошла дом вокруг, не проверила, что делается по всему периметру железной ограды. А вдруг где-нибудь ещё эта гадость растёт?

С другой стороны дома этой гадости не росло. Вообще ничего не росло. С другой стороны дом с железной оградой соединялся длинной кирпичной стеной с аркой посередине. Аня заглянула в арку. Нет, это была не стена, это было довольно широкое сооружение, метров пять, наверное. Аня прошла сквозь арку и оглянулась. В кирпичной стене странного сооружения были три двери — солидные, железные, с кодовыми замками и без всяких табличек. И никаких ручек у этих дверей не было. Зато прямо над дверями были видеокамеры…

А ну их, эти двери… Под мёртвыми взглядами видеокамер Ане тут же расхотелось выяснять, что скрывается за этими дверями. Она опять вспомнила, что и во дворе, и за оградой вблизи от дома нет ни собак, ни кошек, ни голубей. А в шалаше на дне соседнего оврага нет бомжей, что совсем уж невероятно. И ни с кем из жильцов, не считая зелёной Анны и маленькой Анюты, она до сих пор не встречалась. Ну, теперь вот ещё с царём Давидом и с этим противным Васькой встретилась. Кого здесь охраняют Олежек, Руслан, Гоша и наверняка ещё целая армия секьюрити?

…Олежек оторвался от своих телевизоров, глянул на Аню непонимающе:

— Как это — кого охраняем? Дом охраняем. Жильцов. А чего?

— Да я почти никого из жильцов до сих пор не видела, — объяснила Аня.

— А, так и я некоторых раз в полгода вижу, — откликнулся Олежек. — Занятые все как не знаю что… Бизнес! В каждой квартире кто-нибудь живёт. Только одна почти всегда пустует. Её банк снимает, не знаю, зачем. Для деловых партнёров, наверное. Два раза гостей селили, мужиков каких-то. Но у них своя охрана была, они всегда через гаражи ходили, так что мы вообще не пересекались. О! Твои подъехали. Видишь? Наверное, на лифте будут подниматься. Давид Васильевич хромает, так что вряд ли по переходу пешком пойдут.

Аня заглянула через стойку — на экране одного из черно-белых телевизоров мелькнули сердитые лица царя Давида и Васьки. Если окажутся у дверей квартиры раньше, чем она, — совсем рассердятся. Ключей-то у них нет.

— Спасибо, — сказала Аня Олежеку. — До свидания.

И торопливо побежала к лифту.

Двери лифта бесшумно разъехались, Аня с разбегу влетела внутрь — и уткнулась носом Ваське в грудь.

— Славянский шкаф продаётся не здесь, — насмешливо сказал Васька, хватая её в охапку. — Ты что, от погони уходишь? Юстас засыпался на явочной квартире? Ай-я-яй… Надо было отстреливаться.

— Отстань от девочки, — ворчливо сказал царь Давид. Он сидел на диванчике и растирал ногу. — И нажми, наконец, кнопку. Мы что, ночевать здесь будем?

Васька выпустил Аню из рук, нажал кнопку четвёртого этажа, а потом попытался опять ухватиться за неё — под тем предлогом, что надо же помочь человеку удержаться на ногах при таком скоростном подъёме. По крайней мере, Аня именно так поняла этот предлог. Но подъём и в самом деле был скоростной, через три секунды лифт застыл, двери с насмешливым вздохом разъехались, и Аня, торопливо выскочив на площадку, почти побежала к квартире. Она слышала, как за её спиной царь Давид и Васька в чём-то обвиняют друг друга, и думала: только бы не перепутать ключи. Она и так уже наделала много глупостей, а если ещё и ключи опять перепутает — так каждому станет очевидно, что с её мозговым кровоснабжением что-то не так…

Ключи не перепутались, сигнал тревоги не включился, Аня успокоилась, вошла в квартиру и придержала дверь, впуская царя Давида и Ваську.

— Молодец, — несколько удивлённо похвалил её царь Давид, входя в прихожую. — Быстро к замкам привыкла. А я всё время путаю. А потом ещё забываю сигнализацию отключить. И Васька тоже путает.

— Ну, дядь Давид, нам с ней не равняться, — ехидно сказал Васька. — У твоей кухарки спецподготовка. Разведшкола, а не какой-нибудь кулинарный техникум. Надо у неё ключи забрать. Как нам без ключей? А у неё — наверняка набор отмычек. В разведшколах экзамен по отмычкам есть?

— Заткнёшься ты наконец? — рявкнул царь Давид.

— Ужинать где будете? — спросила Аня, пока они не начали очередной скандал. — У меня всё готово. Просто я не знала, где стол накрывать.

— В кухне поедим, — решил царь Давид. — Не спеши, девочка. Я сначала переоденусь, отдышусь, умоюсь… Жарко сегодня. Минут тридцать у тебя есть. Ничего?

Аня подумала, что за тридцать минут, пока царь Давид будет переодеваться и умываться, этот противный Васька успеет все нервы ей вымотать. Но царь Давид сказал:

— Васька, идём, ты мне поможешь.

Похоже, ей очень повезло с хозяином. И почему дама Маргарита сказала, что его все боятся? Хотя да,