у советской стороны было вполне достаточно времени для разработки и претворения в жизнь планов создания истребительных подразделений и партизанских отрядов, а также эвакуации на восток людей и оборудования. События на фронтах в первый год войны почти не затронули проведение этой работы. За исключением используемой стратегии (в частности, разработанный заранее план концентрации разбросанных истребительных подразделений в одном месте с последующим превращением их в партизанские группы), организация и управление партизанским движением на Северном Кавказе обнаруживают поразительное неумение (и запаздывание по времени) использовать полученные в других местах уроки.
Кроме того, значительная часть Северного Кавказа получила возможность провести «генеральную репетицию» в конце ноября 1941 года, когда немецкая армия взяла Ростов и стояла на подступах к Кавказу. В то время во многих городах шло лихорадочное создание истребительных подразделений и партизанских групп; создавались тайные склады оружия и продовольствия; организовывались подпольные партийные органы, которым предстояло действовать после прихода немцев. Одновременно с этим проводилась эвакуация заводов и рабочей силы.
Основная советская схема организации и действий оставалась неизменной. Истребительные подразделения, ставшие впоследствии партизанскими отрядами, формировались в большинстве крупных населенных пунктов. Основными видами действий стали разрушения, эвакуация, подготовка к подпольной работе и активизация партизанского движения.
Как уже отмечалось, многие группы уходили в советский тыл или распадались. Можно предположить, что это было вызвано не столько атаками немцев, сколько деморализацией и ухудшением дисциплины в результате: 1) нехватки продовольствия, оружия и боеприпасов; 2) суровой зимы; 3) чувства бесполезности; 4) враждебности местного населения; 5) трений внутри самих отрядов. Важность этих факторов в каждом случае была различной, но в целом по степени влияния они шли именно в указанном порядке.
История соединения Егорова является примером сложившейся у партизан критической ситуации с продовольствием и снабжением. За исключением групп, время от времени совершавших вылазки на оккупированную немцами территорию со своих баз в горах, снабжение почти всех остальных групп, в особенности продовольствием, было очень плохим. Среди прочего в качестве основной причины перехода на сторону немцев именно нехватка продовольствия указывается наиболее часто, ею же были вызваны частые набеги партизан на расположенные в округе деревни. С октября 1942 года по февраль 1943 года суровая зима создавала дополнительные трудности партизанам, в особенности действовавшим высоко в горах. Вполне естественно, что нехватка продовольствия и мороз вызывали болезни и негативно сказывались на выполнении полученных заданий, а это, в свою очередь, способствовало деморализации партизан.
Другая группа факторов имела непосредственное отношение к проводимой немцами политике. В условиях, когда небольшие и малоэффективные партизанские формирования сталкивались с лишениями и практически не рассчитывали на успех, многие члены этих отрядов не могли не обращать внимания на жизнь местного населения и отношение к нему немцев. В этой связи примечательны три явления: 1) отсутствие помощи партизанам со стороны местного населения; 2) удивление, вызванное не столь суровым, как ожидалось, обращением немцев; 3) разрыв с партизанами по соображениям националистического порядка. Как правило, ощущение собственной бесполезности было присуще многим партизанским отрядам, действовавшим на оккупированной немцами территории. Их маломощные вылазки практически не оказывали никакого влияния на военный потенциал немцев; им все больше и больше приходилось бороться за собственное выживание; не удавалось пополнить отряды новобранцами из тех, с кем партизаны вступали в контакт. Перспективы быстрого окончания войны отсутствовали, большинству изолированных партизанских групп ничего не было известно о титанической битве за Сталинград, трудностях со снабжением немецких войск и растянутости линии фронта, в результате чего у немецкого командования уже возникали серьезные проблемы.
Главным образом не столько политические соображения, сколько чувство безразличия способствовало тому, что партизаны переходили на сторону противника. Так, например, одному из посланных в разведку партизан стало известно, что оккупационные власти не расстреливают членов партии. Вскоре этот коммунист поборол свои страхи и сдался немцам. В ряде случаев убедить партизан дезертировать удавалось их друзьям или родственникам среди местного населения.
Для представителей отдельных национальных меньшинств проводимая немцами политика – или то, что им удавалось о ней узнать, – могла послужить утешением. Вот как об этом, пусть и преувеличенно, но в целом верно, говорилось в одном немецком донесении: «Поскольку население Кавказа вновь обрело ряд своих старых привилегий, нет причин опасаться, что оно будет вести партизанскую войну против немцев. Отмечено много случаев развала партизанских групп [из представителей горских народов]; оставались лишь коммунисты и преступные элементы, а остальные возвращались в места своего проживания…»
В ряде случаев дисциплина в отрядах была настолько слабой, что партизаны просто превращались в мародеров без всякой «политической ориентации». В одном случае, например, группа из шести человек «специализировалась» в краже лошадей, коров и телят, чье мясо затем они продавали по высоким ценам.
Дезертировали главным образом рядовые партизаны. Офицеров, включая начальников штабов и командиров взводов распадавшихся отрядов, немцы часто захватывали в плен. Лишь высшему командованию удавалось держаться: ни один командир крупного партизанского отряда не был захвачен в плен, исключение составляли лишь руководители Карачаевской группы, но все четверо были не славянами, а представителями горских народов.
Описанное выше положение позволяет понять простой «рецепт» той классической ситуации, которая сложилась. Ее основными «ингредиентами» были: 1) невозможность получения дополнительных продовольственных и других ресурсов с советской стороны; 2) отсутствие поддержки местного населения; и 3) общая деморализация партизан. В то время немцам было необходимо просто перерезать пути снабжения партизан и захватить их склады, после этого партизаны, отрезанные со всех сторон, сдавались в больших количествах. Стремление немцев при проведении основных операций перерезать пути снабжения, а не уничтожить партизан свидетельствует о знании ими создавшегося положения.
Деморализация партизан заставляла партизанских командиров и советское командование искать различные пути «возвращения к жизни» партизанского движения. 1) В ряде случаев, как, например, в случае с Егоровым, для командования партизанами присылали нового человека. Это случалось довольно редко, и к подобной процедуре прибегали лишь там, где таким способом надеялись спасти ухудшавшееся положение в важном в военном отношении районе. 2) В 1943 году была начата переброска новых отрядов. Преследовалась цель не столько поднять моральный дух и дисциплину уцелевших партизан, сколько использовать появившиеся новые людские ресурсы; обычно новые отряды действовали независимо от старых. 3) Как правило, партизанам предоставляли возможность перейти через линию фронта для продолжения службы в регулярных частях Красной армии, если считали, что деморализующее воздействие на них оказывал страх нахождения в немецком тылу. Само по себе это может служить указанием на отсутствие первоочередной важности партизанского движения на Кавказе для Верховного советского командования. С другой стороны, видимо, считалось, что удаление деморализованных людей должно поднять боевой дух остававшихся партизан. 4) То же самое можно сказать о систематической отправке за линию фронта больных и пожилых партизан. Этим самым можно было улучшить положение с продовольствием и повысить мобильность отрядов. К тому же это позволяло создать более однородные по составу партизанские группы, поскольку в них оставались люди примерно одного возраста. 5) По меньшей мере в одном случае командир партизанского отряда попытался спасти лицо: когда снежные заносы помешали его отряду перейти через Большой Кавказский хребет, он приказал своим людям разойтись по домам «на зимние месяцы» и вновь собраться весной.
Все эти шаги стали ответом на деморализацию партизан в 1942 году. Важно отметить, что в 1943 году ситуация изменилась: на территории оставшегося плацдарма немцев отношение населения к ним заметно ухудшилось, а в условиях нового советского наступления прекратилось дезертирство партизан, вызывавшееся ранее усталостью от войны или чувством безразличия. Видимо, остались лишь самые стойкие партизаны, они получали существенное подкрепление за счет переходивших на их сторону
