батальоны (от четырех до пяти), а внутри батальонов на отряды. Другие бригады делились непосредственно на отряды, которых могло быть двадцать, а иногда всего четыре или пять. Командование батальонами обычно состояло из командира, заместителя командира и политрука.

Командир бригады, по всей вероятности, являлся самым главным лицом в партизанском движении. В немецком тылу над ним не было вышестоящих начальников. Получаемые командиром приказы вышестоящего руководства очень часто были неконкретными, носили общий характер, и способы их выполнения были оставлены на его усмотрение. Сама бригада часто являлась детищем командира. При отсутствии регулярного снабжения и пополнения людьми размер и эффективность действий бригады часто зависели от умения командира создавать запасы оружия и продовольствия. Важную роль играло и умение командира находить новобранцев и включать их в состав бригады. В определенной мере репутация командира, в основе которой лежали продемонстрированная им способность вооружить и накормить своих людей, а также его навыки боевого командира (то есть умение одерживать победы с незначительными потерями), способствовала привлечению новобранцев и созданию нужного морального климата в бригаде. От репутации командира зависели и размеры поддержки, получаемой бригадой из советского тыла. Эффективность самого партизанского движения почти целиком зависела от отдельных командиров бригад. Управление всеми операциями партизан было сосредоточено в штабах бригад. Приказы вышестоящего командования могли претворяться в жизнь только командирами бригад. Поскольку каждая бригада действовала как самостоятельная боевая единица, выполнение ею приказов зависело от энергии, мастерства и бесстрашия отдельного командира в значительно большей степени, чем в аналогичной по размерам боевой единице регулярной армии.

Было принято связывать успехи бригады с действиями ее командира, поэтому за бригадами часто закреплялись названия по имени их командиров – бригада Дубровского, бригада Охотина, полк Гришина и др. Прославившийся командир бригады мог обладать личным престижем, намного превышавшим заслуги подразделения, которым он командовал. Командир бригады превращался в овеянную романтикой фигуру, воплощал в себе лучшие черты партизан времен Гражданской войны и более ранних периодов советской истории.

Неумелый командир был способен нанести непоправимый вред своей бригаде. Показателен в этом отношении приводимый ниже отчет инструктора Витебского областного комитета партии:

«Довожу до сведения, что 27 августа 1943 года состоялось заседание штаба бригады Фалалеева, на котором были заслушаны отчеты командиров отрядов Семенова и Думина о проведении их отрядами в текущем месяце боевых операций и выполнении приказа № 0042. На собрании было установлено, что отряд Семенова в текущем месяце не уничтожил ни одного немца и не произвел ни одного взрыва на железной дороге. Семенов объяснил такое бездействие плохим оснащением своего отряда и тем, что диверсионные группы находятся в процессе подготовки…

На этом собрании я резко осудил бездействие отряда. Я особо подчеркнул низкую боеспособность отряда и плохое выполнение своих обязанностей его командиром Семеновым и комиссаром Андреевым; указал на их бездействие и неспособность командовать солдатами и направлять всю энергию отряда на выполнение боевых заданий. Кроме того, я отметил плохо организованную систему охраны и слабую работу штаба.

После этого, вместо того, чтобы осудить бездействие отряда и наметить конкретные меры по повышению его боеспособности, отдельные командиры, в частности Сазыкин и Семенов, стали выражать недовольство моими замечаниями. Семенов высказал упрек в том, что от него требуют всего, но никто не помогает ни одеждой, ни обувью, ни продовольствием.

Я отметил, что, кроме комиссара Шенделева, никто не осудил такого отношения, покрывающего бездействие путем высказывания претензий к нехватке материальных ресурсов. Что касается Фалалеева, то на совещании помимо мягкости, проявленной в отношении высказанных командирами требований, он не дал им никаких конкретных заданий по повышению боеспособности подчиненных им отрядов. Он не осудил проявленное командиром Семеновым отношение к бездействию его отряда. Вместо того чтобы признать свои ошибки, Семенов выдвинул обвинения в адрес тех, кто указал ему на его недостатки.

У меня сложилось мнение, что Семенову не хватает командирских качеств; занятый лишь самим собой командир не способен обеспечить четкого проведения боевых операций. Кроме того, Семенов пытается устраниться от командования во время выполнения заданий. Не в его привычках идти в бой плечом к плечу со своими бойцами. К тому же его личное поведение нельзя назвать образцовым, что пагубно сказывается на моральном состоянии отряда…»

Результатом столь неблагоприятного отчета инструктора стал приказ об отстранении Фалалеева от командования бригадой. (Обращает на себя внимание быстрота, с какой все произошло. Совещание проходило 27 августа. Инструктор сообщил о своих впечатлениях секретарю Витебского облисполкома, находившемуся в советском тылу, и уже 28 августа Фалалеев был отстранен от должности.) Приводимое ниже сообщение показывает, что даже усилий инструкторов, направляемых партией, подчас было недостаточно для исправления положения в бригадах.

«Сообщаю, что 28 августа 1943 года начальник Белорусского штаба партизанского движения товарищ Калинин передал по радио сообщение, подтверждающее назначение Сазыкина на должность командира бригады вместо Фалалеева.

По моему мнению, Фалалеев протолкнул на этот пост своего протеже и собутыльника с тем, чтобы продолжать прикрывать свои грязные делишки. Сазыкин уличен в причастности к расстрелам и другим нарушениям, происходившим в бригаде. Установлено, что Сазыкин распивал вместе с Фалалеевым самогон и считался заместителем командира бригады, хотя в настоящее время такой должности не существует. Солдаты и офицеры бригады относятся к Сазыкину за его интриги без всякого уважения. Сазыкин расстрелял много солдат, офицеров и мирных жителей.

Назначение Сазыкина на место Фалалеева произошло без ведома комиссара бригады Шенделева и меня. Шенделев передал направленное по радио сообщение, подписанное вами, Фалалееву, который воспользовался этим и, по всей вероятности, заменил фамилию Свириденко на Сазыкина… Поэтому я направляю к вам комиссара Шенделева и ожидаю ваших дальнейших указаний по этому вопросу».

Сложившаяся в бригаде Фалалеева ситуация, по всей видимости, возникала время от времени и во многих других бригадах. Бригадам была присуща инертность, которую даже энергичным командирам удавалось с трудом преодолевать. С нерасторопными командирами вроде Фалалеева вся бригада скатывалась к бездействию. Обычно было трудно отдавать бригадам приказы, касавшиеся способов выполнения заданий, и еще труднее было проверять результаты выполнения заданий, о которых они сообщали. Партизанский отряд, к примеру, мог уделять огромное количество времени грабежам крестьян или наносить удары по второстепенным по важности объектам, избегая атак важных целей, поскольку они надежно охранялись и это могло вызвать ответный удар немцев.

Существовавшая тенденция концентрации партизанских бригад в крупных, контролируемых партизанами районах позволяет сделать гипотетический вывод о том, что присущая отдельной бригаде инертность распространялась и на все партизанское движение в целом. Может создаться впечатление, что способность бригад контролировать обширные территории внутри зоны немецкой оккупации относится к достижениям партизанского движения. Вместе с тем прекрасно известно, что крупные районы немцы оставляли в распоряжении партизан в основном потому, что просто не пытались их удерживать. Из этого следует, что бригады в определенной степени шли по линии наименьшего сопротивления и собирались в наиболее безопасных районах, где риск столкновения с противником был не столь велик и где они могли в спокойной обстановке заниматься созданием своих лагерей, добывать продовольствие и строить фортификационные сооружения.

Существовало четыре категории партизанских офицеров: те, кто самостоятельно достиг этого звания внутри партизанского движения; офицеры, подготовленные в советском тылу для командования партизанами; офицеры регулярных частей Красной армии, направленные к партизанам; офицеры, оказавшиеся на оккупированной территории в 1941 году. Последние две категории составляли основную часть офицерского корпуса партизан. Точные статистические данные отсутствуют, но немцы всегда считали, и, по всей видимости, считали верно, что советское руководство ставило себе целью иметь среди