— Разумеется, — терпеливо произнес Юрий. — О заказе речи пока нет. Мы ведь не «АиФ», чтобы рекламировать себя на телевидении. Тут совсем другое. Понимаете, с деньгами у нас туговато. А деньги, как ни крути, легче всего заработать на рекламе. Думаю, вы с этим согласитесь.

— Ну, еще бы, — хмыкнул Бегемот. — Для любой газеты реклама — хлеб насущный. Только я все равно не пойму, при чем тут мое агентство. Той рекламы, что мы даем в газеты, нам вполне достаточно, и расширять площадь своих рекламных объявлений мы пока не намерены.

— Я объясню, если позволите. Наш главный задумал акцию по привлечению рекламодателей — в частности, агентств, подобных вашему. Понимаю, звучит непривычно, но это только на первый взгляд. Вы ведь знаете, что у рядового потребителя отношение к рекламе и тем, кто ее делает, скорее, негативное. Ваша работа у всех на виду. Созданные профессиональными рекламщиками слоганы цитирует весь мир, и в то же время вы сами остаетесь как бы в тени. Полагаю, тут есть над чем поработать. В конце концов, что вы потеряете, если к вашим услугам станут прибегать не только крупные зарубежные производители, но и мелкие отечественные предприниматели?

— Думаю, что мы от этого ничего не потеряем, а только приобретем, — осторожно согласился Бегемот. — Но никак не могу вникнуть в суть вашего предложения. Учтите, покупать кота в мешке я не намерен.

— А я вам ничего не продаю. Просто у меня к вам мелкая просьба, которая не будет вам стоить ни копейки. Понимаете, мой шеф намерен привлечь заказчиков из числа ваших коллег путем создания некоего положительного образа рекламного агента…

— Бред какой-то, — вполголоса заметил Бегемот.

— Простите, это не моя идея, я просто выполняю поручение. В конце концов, вы-то от этого ничего не теряете! Нам всего-то и нужно, что лицо. Собирательный образ рекламного агента — образ, несомненно, дружественный, вызывающий доверие… Короче, чтобы не отнимать у вас драгоценное время: я ищу модель.

— Тогда вы пришли не по адресу, — заявил Бегемот, и на его одутловатой физиономии появилось выражение скучливого неудовольствия, почти раздражения. — Вам нужно в модельное агентство, а мы тут в основном заняты написанием сценариев для телевизионных рекламных роликов.

— Вы не поняли! — с жаром воскликнул Юрий, испытывая острое отвращение как к своему собеседнику, так и к себе самому. — Модели — это модели, на них уже все насмотрелись. Это же не что иное, как живые манекены… А мы ищем живого человека, реального, работающего именно в этой области и способного вызвать доверие. Мы даже составили примерное описание, что-то вроде словесного портрета…

— По телефону ваш главный редактор не производит впечатления сумасшедшего, — проворчал Бегемот. — Ну ладно, я вас слушаю. Только учтите, у меня масса дел.

— Я мигом, — торопливо сказал Юрий. — Так вот, нет ли среди ваших сотрудников молодого человека лет двадцати пяти — тридцати, с хорошей фигурой, приятным мужественным лицом, желательно шатена с такой, знаете ли, артистической прической — волосы до плеч, но ухоженные и, сами понимаете, чистые…

— Да, — хмыкнул Бегемот, — я вам, наверное, не подойду.

Это была шутка, и Юрий позволил себе улыбнуться.

— Это не моя прихоть, — кротко напомнил он.

— Понимаю, — буркнул Бегемот. — Знаете, молодой человек, я вам, наверное, ничем не смогу помочь. Такого лица, как то, что вы ищете, в моем агентстве нет.

Похоже, он с трудом преодолевал раздражение, и даже Юрий, никогда не славившийся особенной чуткостью, уловил в его ответе какую-то заминку, крошечную паузу перед словом «нет». Похоже было на то, что сначала Бегемот хотел сказать «больше нет», но потом спохватился, передумал и сказал то, что сказал.

— Это ужасно, — вздохнул Юрий. — Скажу вам как на духу: вы были моей последней надеждой. Я уже неделю мечусь по всей Москве как угорелый, и все без толку. Нашему шефу чертовски трудно угодить… Хотя платит он недурно. Может быть, нам с вами все-таки удастся что-нибудь придумать? Вы же понимаете, наша газета готова выплатить солидное вознаграждение, и не только, так сказать, модели, но и вам — за оказанную помощь и вообще… У вас же, наверное, имеются личные дела с фотографиями? Одним глазком, а? А вдруг повезет? Вы себе не представляете, как я устал от этого задания. Хоть ты работу бросай, честное слово… У вас, случайно, нет вакансии?

— Есть одна, — неожиданно ответил Бегемот, — но вы нам вряд ли подойдете.

— Отчего же? — огорчился Юрий.

— Ну, во-первых, это литературная работа…

— Так я же журналист!

— Это разные вещи, молодой человек. И, кроме «во-первых», существует еще и «во-вторых». Так вот, во-вторых, мне не нужны сотрудники, которые обсуждают своего начальника на стороне, с третьими лицами.

— Да, — сказал Юрий, — тут вы, пожалуй, правы. Я действительно выставил себя не с самой лучшей стороны. Но уж очень он меня достал своими капризами… Простите, все это к делу не относится. Так вы мне не поможете?

— Боюсь, что нет.

— И не дадите даже одним глазком взглянуть на фотографии?

— Молодой человек, — с достоинством произнес Бегемот, — личные дела сотрудников — это документы, не предназначенные для публичного ознакомления.

— Такое впечатление, что вы говорите о досье, — не удержался Юрий.

Бегемот начал багроветь, и Филатов понял, что пора прощаться.

— Простите, — сказал он, старательно отводя взгляд от трясущихся лиловых щек собеседника, — не смею дальше отнимать у вас время.

— Всего наилучшего, — принимаясь копаться в бумагах, сказал Бегемот.

Юрий повернулся к дверям и застыл. На стене справа от двери, рядом с выключателем, висел групповой снимок. Судя по громоздившейся в центре фотографии исполинской туше Бегемота, на снимке были изображены сотрудники этого агентства. Вторым справа, открыто и обаятельно улыбаясь прямо в камеру, стоял высокий стройный шатен с артистической прической и знакомым до боли, обрамленным аккуратной бородкой лицом — тот самый патлатый литератор Саша, которого Филатов безуспешно разыскивал уже который день подряд.

— В чем дело, молодой человек? — сварливо проблеял у него за спиной толстяк.

Юрий подумал, что проще всего было бы прямо сейчас взять жирного сукиного сына за глотку, ахнуть мордой об стол и вытрясти из него все необходимые сведения. Наверное, он бы так и поступил, если бы не дурацкая легенда, себе же на беду придуманная им в соавторстве со Светловым. В этой легенде было чересчур много правды, чтобы теперь затевать драку, а потом прорываться вон из здания, расшвыривая во все стороны набежавших охранников. Звонок из редакции, журналистское удостоверение, подписанное главным редактором «Московского полудня», — все это были вещи, которые не только открывали перед Юрием двери рекламных агентств, но и ставили Светлова под неминуемый удар в случае каких-нибудь эксцессов. Так что уходить надо было мирно, без шума и пыли.

— Простите, — сказал он, снова поворачиваясь к Бегемоту лицом. — Этот групповой снимок… Это ведь не секретный документ, правда? Кто этот человек? — повернувшись к фотографии, он щелкнул ногтем по стеклу. — Мне кажется, он нам подходит.

— Мне так не кажется, — отрезал Бегемот. — Этот человек здесь больше не работает. Он вообще больше не работает в рекламе, и я приложу все усилия к тому, чтобы такое положение вещей сохранилось и впредь. Мне вовсе не улыбается перспектива видеть физиономию этого проходимца на страницах газет и рекламных щитах. Тоже мне, лицо рекламы! Лучше обратитесь в модельное агентство, а это — конченый человек. И учтите, если вы все-таки попытаетесь его найти и сделать своей моделью, я подам на вашу газету в суд.

— Эка испугали, — пренебрежительно сказал Юрий, невольно вспомнив Мирона. — А проиграть не боитесь? Может, все-таки дадите адресок? Потому что, если я найду его сам, о гонораре вы можете