скоростью около семидесяти миль, вскоре затормозить будет уже невозможно. Держа пистолет обеими руками, я хорошенько прицелилась и выстрелила по самолету. Он бешено задергался, накренился… Какую- то долю секунды я надеялась, что зацепила пилота, но самолет просто резко сменил курс, чтобы набрать скорость.
Я ругнулась, вдавила тормоз и круто повернула руль. Машина заскользила по траве, зацепила боком очередные заросли и остановилась на самом краю реки, въехав передними колесами в воду. Я выскочила и в полной безнадеге стреляла по уходящему самолету, пока обойма не опустела. Наверное, я ожидала, что Ахерон развернется и пройдет над нами на бреющем, но не дождалась. Аид, самолет, поддельный Гейнсборо и десять миллионов фунтов в липовых банкнотах исчезли вдали.
Мы выбрались из кресел и посмотрели на искалеченную машину.
— Каюк, — пробормотал Безотказэн, в последний раз доложившись по рации. — Аид скоро поймет, что мы передали ему деньги не самого высокого качества.
Я пялилась на самолет, превратившийся в точку над горизонтом.
— В Республику? — предположил Безотказэн.
— Скорее всего, — ответила я, размышляя, как же мы его достанем, если он укрылся в Уэльсе.
Соглашение об экстрадиции между Англией и Уэльсом, конечно, существовало, но отношения были далеки от идиллических, и Политбюро было склонно видеть друга в любом враге Англии.
— И что теперь? — спросил Безотказэн.
— Не уверена, — медленно проговорила я, — но если вы не читали «Мартина Чезлвита», сделайте это поскорее. У меня сложилось паршивое ощущение: едва Ахерон поймет, что ему натянули нос, Мартин первым пойдет под нож.
Самолет Аида растаял вдали. Кругом было тихо, если не считать мягкого плеска реки. Я легла на траву и закрыла глаза. Вскоре мы снова попадем в водоворот «Голиафа», Аида, «Чезлвита» и всего прочего, а пока выпал шанс насладиться покоем. Своего рода око тайфуна. Но я не думала об этом. Я думала о Маргариточке Муттинг. Новость о ее свадьбе с Лондэном была и неожиданной, и предсказуемой в одно и то же время. Он мог бы и рассказать мне о ней, но после десятилетней разлуки вовсе не был обязан. Я поймала себя на странной мысли: каково это — иметь детей? Потом подумала: каково это — никогда не узнать материнства?
Безотказэн прилег рядом со мной. Снял ботинок, вытряхнул камешек.
— Помните, я говорил о вакансии в Огайо?
— Ну?
— Сегодня утром получил подтверждение.
— Блестяще! Когда приступаете?
Безотказэн опустил взгляд:
— Я еще не дал согласия.
— Почему?
— Вы никогда… м-м-м… не бывали в Огайо? — невинным голосом спросил он.
— Нет. В Нью-Йорке несколько раз была.
— Мне говорили, там очень красиво.
— В Америке много где красиво.
— Мне предложили оклад вдвое больше, чем у Виктора.
— Неплохо.
— Мне сказали, что я могу взять с собой кого-нибудь.
— И кого вы имеете в виду?
— Тебя.
Его напряженное, полное надежды лицо сказало мне все. Я не думала о нем как о постоянном начальнике или партнере. Я думала, что буду работать с ним, как с Босуэллом — трудоголиком, который ждет от подчиненных такого же отношения к работе.
— Очень великодушное предложение, Безотказэн.
— Так ты подумаешь?
Я пожала плечами:
— Не могу сейчас думать ни о чем, кроме Аида. Я думала о нем весь день, надеялась, что хоть ночью передохну, но он и в сны мои пробрался.
У Безотказэна не было таких снов, но он и не знал Аида так, как знала я. Мы оба замолчали и молча сидели в течение часа, глядя, как река лениво катит свои воды. Потом приехал эвакуатор.
Я вытянулась в полный рост в чугунной ванне материнского дома и хлебнула добрый глоток джин- тоника из высокого бокала, который тайком прихватила с собой. В гараже мне сказали, что машину дешевле сдать в лом, но я велела поставить ее на колеса любой ценой, поскольку у меня еще много важной работы. Когда я почти уже уснула в теплой, пахнущей хвоей пене, в дверь постучали. Это оказался Лондэн.
— Святые какашки! Лондэн! Можно девушке хотя б выкупаться спокойно?
— Прости, Чет.
— Как ты вошел?
— Твоя мать впустила.
— Впустила, значит. И чего ты хочешь?
— Можно войти?
— Нет.
— Ты говорила с Маргариточкой.
— Да. Ты и правда хочешь жениться на этой корове?
— Я понимаю, что ты злишься, Четверг. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом вот так. Я сам хотел рассказать, но во время нашей последней встречи ты была малость не в себе.
Повисло неловкое молчание.
— Я устал, — сказал наконец Лондэн. — Мне в следующем июле сорок один стукнет. И я хочу семью.
— И Маргариточка тебе ее даст?
— Естественно. Она отличная девушка, Четверг. Она не похожа на тебя, конечно, но чудесная, очень…
— Надежная?
— Скорее, солидная. Не восторг, конечно, но положительная.
— Ты ее любишь?
— А как же!
— Тогда вроде и говорить не о чем. От меня-то ты чего хочешь?
Лондэн помялся.
— Я просто хотел увериться, что принимаю правильное решение.
— Ты сказал, что любишь ее.
— Люблю.
— И она родит тебе детей.
— И это тоже.
— Тогда, думаю, тебе надо на ней жениться.
Лондэн снова замялся.
— Значит, с тобой все в порядке?
— Тебе незачем спрашивать моего разрешения.
— Я не об этом. Я просто хотел спросить, вдруг есть какой-то другой выход?
Я закрыла лицо салфеткой и молча застонала. Сейчас мне только этого и не хватало.
— Нет. Лондэн, ты обязан на ней жениться. Ты обещал ей, и, к тому же… — я быстро прокрутила в голове возможные варианты, — меня ждет работа в Огайо.
— Огайо?
— Литтективом. Один из моих коллег по работе предложил мне должность.
