Мелочь, направо! Дорогу дорогам! Дорога за дорогой выстроились в ряд. Слушайте, что говорят дороги. &# 8195;Что говорят? «Мы задохлись ветра́ми и пылями, вьясь степями по рельсам голодненькими. Немощеными хлипкими милями надоело плестись за колодниками. Мы хотим разливаться асфальтом, под экспрессов тарой осев. Подымайтесь! Довольно поспали там, колыбелимые пылью шоссе! Иде-е-е-е-м!» И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и. К каменноугольным идемте бассейнам! За хлебом! За черным! Для нас засеянным. Без дров ходить — дураков наймите! На митинг, паровозы! Паровозы, &# 8195;на митинг! Скоре-е-е-е-е-е-е-е! Ско рейскорей! Эй, губернии, снимайтесь с якорей! За Тульской Астраханская, &# 8196;за махиной махина, стоявшие недвижимо даже при Адаме, двинулись и на другие прут, погромыхивая городами. Вперед запоздавшую темь гоня, сшибаясь ламп лбами, на митинг шли легионы огня, шагая фонарными столбами. А по верху, воду с огнем миря, загнившие утопшими, катились моря. «Дорогу каспийской волне баловнице! Обратно в России русло не поляжем! Не в чахлом Баку, а в ликующей Ницце с волной средиземной пропляшем по пляжам». И, наконец, из-под грома бега и езды, в ширь непомерных легких завздыхав, всклокоченными тучами рванулись из дыр и пошли грозой российские воздуха́. Иде-е-е-е-м! Идемидем! И все эти сто пятьдесят миллионов людей, биллионы рыбин, триллионы насекомых, &# 8195;зверей, &# 8195; домашних животных, сотни губерний, со всем, что построилось, &# 8195; стоит, &# 8195; живет в них, все, что может двигаться,
