и прочая, и прочая!» Стрелки не успели подвинуться на́ три, — а уже по всей России урядники, становые, губернаторы. По повелению всевышнего я, Феодорчук, городовой опять, — и величествен архи я. Эй, вы! Боже царя храни! Да здравствует монархия! Все
Феодорчук! И вы думаете, что мы всеобщее, равное, тайное? Как вам, Феодорчук, не стыдно! Грех! Эх, товарищ Феодорчук, господин Феодорчук! Мы так по вас истосковались, так разволновались. Господин Феодорчук! Разрешите вас обнять, поцеловать, пригласить на вальс. Феодорчук
(снимая облапивших)
Мадам, слазьте! Мусью, слазьте! Не сметь на шею верховной власти! Ату-ту-ту-ту! Ать ее! Кто там пел про демократию? Все
Что за предположение отвратительное, глупое! Да вы хоть насквозь просмотрите лупою. От сердца двигателя до последней гайки одно уважение к досточтимой нагайке. Да что рассказывать! Снимайте маски! Мы им покажем праздник первомайский! Получат от нас первомайский привет-таки. Вешайте проклятых на фонари, на ветки! Идемте, — нечего баснями тешить. Вешать — так вешать! (Становятся на четвереньки.)
Становитесь, — ничего, не помешает живот нам, — на четвереньки, — как полагается настоящим животным. Хор
