Маттиоле.
— Духи я сделал сам, — сказал Король.
— А семена табака? Их вы тоже сами сделали?
— Мне их дали.
— В АРГ 20400?
Подумав, Король кивнул.
— А откуда они попали к тем, кто дал их вам?
— Не знаю.
— И вы не интересовались?
— Нет, — сказал Король. — Не интересовался. Возвращайтесь к себе, мы можем поговорить об этом завтра вечером.
— Я останусь здесь, — сказал Чип. — И пробуду здесь до тех пор, пока не узнаю правду. Мне надо быть в медцентре к 8.05, и если я опоздаю, со всем будет покончено — со мной, с вами, с группой. Вы же не собираетесь быть королем без подданных.
— Вот что, братобоец, — сказал Король, — убирайтесь отсюда вон.
— Нет, — сказал Чип.
— Я сказал вам правду.
— Не верю.
— Убирайтесь! — бросил Король и перевернулся на живот.
Чип как сидел, так и остался сидеть. Смотрел на Короля и ждал.
Через несколько минут Король повернулся и сел. Откинул в сторону одеяло и опустил ноги на пол. Обеими руками стал через ткань пижамы почесывать бедра.
— «Американуэва» не «Фолькленды», — сказал он. — Они прибывают на побережье и торгуют. Существа с заросшими лицами, одетые в шкуры. — Король смотрел на Чипа. — Отвратительные, со следами страшных болезней дикари. То, что они говорят, с трудом можно понять.
— Они есть, они спаслись!
— Это все, что они сделали. Их руки одеревенели от работы. Они голодают, они крадут друг у друга добычу.
— Но они не вернулись в Братство.
— Если б они вернулись, им было бы лучше убраться обратно, — сказал Король. — Они религиозны. Они употребляют алкоголь.
— Как долго они живут? — спросил Чип.
Король промолчал.
— Больше шестидесяти двух лет? — спросил Чип.
Глаза у Короля холодно сузились.
— Разве жизнь это нечто столь великолепное, — сказал Король, — что она должна длиться бесконечно долго? Разве она фантастически прекрасна у нас здесь или у них там, что шестьдесят два года недостаточный срок, если приходится бороться за каждый лишний день? Да, они живут дольше. Один из них заявил даже, что ему восемьдесят, и, посмотрев на него, я поверил. Но они умирают и в более молодом возрасте — в тридцать и даже в двадцать лет — от тяжелой работы, и от грязи, и от грызни за свои так называемые «деньги».
— Это только одна группа островов, — сказал Чип. — А есть ведь и другие.
— Они все одинаковые, — сказал Король. И повторил: — Все будут одинаковые.
— Откуда вы знаете?
— А как может быть по-другому? — ответил вопросом на вопрос Король. — Во имя Христа и Вэня, да знай я, что там возможна хотя бы получеловеческая жизнь, я бы сам рассказал вам все!
— Вы в любом случае все должны были рассказать, — сказал Чип. — Есть острова совсем недалеко отсюда, — в Заливе Стабильности. Леопард и Тишь могли бы туда перебраться и были бы живы до сих пор.
— Нет, они бы умерли.
— В таком случае, вы должны были предоставить им выбор, где умирать, — сказал Чип. — Вы же не Уни.
Он встал и поставил стул на место, к столу. Посмотрел на экран видеофона, протянул руку через стол и взял карточку с имяномом наставника: Анна СГ38Р2823.
— Похоже, вам неизвестен ее имяном? — спросил Король. — Чем же вы занимаетесь, встречаясь с ней в темноте? Или вы еще не добрались до ее выпуклостей?
Чип опустил карточку в карман.
— Мы вообще с ней не встречаемся, — сказал он.
— О, бросьте эти штучки, — сказал Король, — мне все известно, что там у вас. Решили, что я уже покойник?
— Ничего между нами нет, — повторил Чип. — Она один раз пришла в Музей, и я дал ей мой французский словник, вот и все.
— Могу себе вообразить, — сказал Король. — Уходите отсюда прочь, слышите вы или нет? Я должен выспаться. — Он снова улегся, сунул ноги под одеяло и натянул его на грудь.
— Ничего между нами нет, — еще раз сказал Чип. — Она чувствует себя в слишком большом долгу перед вами.
Не открывая глаз, Король сказал:
— Но скоро мы поможем ей рассчитаться с долгами, а?
Чип помолчал, потом сказал:
— Вы должны были сказать нам про Американову.
— Американуэву, — поправил Король и больше не сказал ничего. Он лежал с закрытыми глазами, его укрытая одеялом грудь часто вздымалась.
Чип направился к двери и выключил свет.
— Увидимся вечером, — сказал он.
— Надеюсь, что вы туда попадете, — сказал Король. — Вы оба. В Американуэву, я имею в виду. Вы заслужили это.
Чип открыл дверь и вышел.
Горечь слов Короля сильно огорчила его, но минут через пятнадцать он вновь почувствовал прилив бодрости и оптимизма и был доволен результатом этой, подаренной ему до процедуры, ночи. Его правый карман оттопыривали карты Залива Стабильности с Андаманскими островами, перечень названий и местоположений других крепостей неизлечимых и карточка с имяномом Маттиолы. Слава Христу, Марксу и Вэню, на что бы хватило его способностей, если б он вообще смог избавиться от процедур!
Он достал из кармана карточку и на ходу стал ее читать. Анна СГ38Р2823. Он позвонит ей после утреннего гонга и договорится о встрече — во время свободного часа вечером. Анна СГ. Нет, она — не «Анна», а Маттиола — ароматная, утонченная, красивая. (Кто подобрал ей это прозвище? Она сама или Король? Невероятно. Проклятый Король думал, будто они встречались и занимались любовью. Если бы!)
«Тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три». Некоторое время он шагал, ритмично повторяя ее имяном. Потом сообразил, что идет слишком резво, умерил шаг и спрятал карточку в карман.
Он вернется к себе до первого утреннего гонга, примет душ, переоденется, позвонит Маттиоле, поест (он умирал с голода), затем в 8.05 пройдет процедуру и сходит на прием к зубному («Сегодня, сестра, гораздо легче. Дергать почти совсем перестало»). Процедура его оглушит, ладо-гадо, но не настолько, чтобы он не смог рассказать Маттиоле про Андаманские острова и начать с ней планировать — и со Снежинкой, с Пташкой тоже, если их это интересует, — как им туда добираться. Снежинка, вероятно, предпочтет остаться. Он на это и надеялся — это здорово упростило бы дело. Да, Снежинка останется здесь хохотать, курить и трахаться с Королем и играть в этот механический футбол. А они с Маттиолой сбегут.
Анна СГ, тридцать восемь Р, двадцать восемь, двадцать три.
К жилому корпусу он подошел в 6.22. Две ранние пташки попались ему навстречу в холле его этажа.
