— Прекрасно! — сказал он. — Вы очень многим обязаны Королю. И не только вы, мы все. Почему вы пришли ко мне?

— Я вам сказала — изучать тот язык.

— Чушь, — сказал он, вставая. — Потому, что вы хотите, чтобы я приступил к поиску мест, которые не используются Братством, чтобы я нашел доказательства существования ваших «городов». Потому, что я стану это делать, а он — нет; потому, что у меня нет «здравомыслия» и я не стар и не довольствуюсь тем, что ерничаю по поводу ТВ-программ.

Маттиола направилась было к двери, но Чип поймал ее за плечо и повернул к себе.

— Останьтесь здесь, — сказал он решительно. Она испуганно взглянула на него, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы, взял ее обеими руками за голову и прижал свой язык к ее стиснутым зубам. Она упиралась руками ему в грудь, крутила головой. Он надеялся, что она перестанет, ответит на поцелуи, но она продолжала сопротивляться со все большим упорством. В результате он отпустил ее, и она отскочила от него.

— Это же… это же кошмар! — сказала она. — Принуждать меня! Да это же… Со мной никогда никто так не обращался!

— Я люблю вас, — сказал он.

— Взгляните на меня: я вся дрожу, — сказала она. — Во имя Вэнь Личуна, и это так вы любите?! Превращаясь в животное? Это ужасно!

— В человека, — сказал он. — Подобного вам.

— Нет, — возразила она. — Я никому не стала бы делать больно, хватать, как вы! — Маттиола потрогала свою челюсть, подвигала ею.

— Как же, по-вашему, целуются неизлечимые? — спросил он.

— Как люди — не как животные.

— Извините меня, — сказал Чип. — Я вас люблю.

— Хорошо, — сказала она. — Я вас тоже люблю — как люблю Леопарда, Снежинку, Пташку.

— Я имел в виду другое, — сказал он.

— А я имела в виду — это, — сказала она, глядя на него в упор. Потом, отойдя в сторону и направляясь к двери, сказала: — Больше так не делайте. Это кошмарно!

— Вам нужны словарные списки?

Судя по ее виду, она собиралась ответить отрицательно, однако, поколебавшись, сказала:

— Да, это то, за чем я пришла.

Чип повернулся, собрал со стола бумаги, свернул их вместе и взял из стопки книг «Отца Горио». Маттиола подошла, и он ей все это передал.

— Я не хотел вас обидеть, — сказал он.

— Хорошо, — сказала она. — Только никогда больше так не делайте.

— Я поищу места, которые Братство не использует, — сказал он. — Я просмотрю карты в МФА и погляжу, нет ли…

— Я уже сделала это, — сказала она.

— Очень тщательно?

— Насколько смогла.

— Я сделаю это еще раз, миллиметр за миллиметром, — сказал он. — Другого пути у нас нет.

— Хорошо, — сказала она.

— Подождите секунду, мне тоже пора идти.

Она дождалась, пока он уберет свои курительные принадлежности и приведет помещение в первоначальный вид, после чего они вышли вместе через экспозиционный зал и спустились по эскалатору.

— Город неизлечимых, — пробормотал он.

— Вполне возможный вариант! — с убеждением воскликнула она.

— Что ж, пожалуй, стоит заняться поисками, — сказал он.

Наконец они вышли из здания и остановились на тротуаре.

— Вам куда? — спросил Чип.

— Мне на запад, — сказала она.

— Я пройдусь с вами несколько кварталов.

— Нет, — возразила Маттиола. — Ну правда, чем дольше вы на улице, тем вероятней, что кто-нибудь заметит, как вы проходите мимо сканеров.

— Я прикасаюсь к ободку рецептора и заслоняю его своим телом. Очень хитроумно.

— Все равно, — сказала она. — Идите к себе.

— Хорошо, — сказал он. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Чип положил руку ей на плечо и поцеловал в щеку. Она не отодвинулась, но под его рукой она вся напряглась. Он поцеловал ее в губы. Они были горячие и мягкие, слегка раздвинуты. Тут же она повернулась и ушла.

— Маттиола, — тихо позвал он и пошел за ней.

Она обернулась и сказала:

— Не надо. Пожалуйста, Чип, уходи. — И пошла дальше.

Он постоял в замешательстве. Какой-то номер шел в их сторону.

Чип смотрел, как она удаляется, ненавидя ее, любя ее.

Из вечера в вечер он быстро (но не чересчур) съедал свой ужин и ехал в Музей Достижений Братства и до его закрытия перед десятичасовым ТВ-сеансом изучал лабиринт огромных, до потолка, иллюминированных географических карт. Однажды он пошел туда после гонга — полуторачасовая прогулка пешком, — но обнаружил, что освещение карт выключено, а в луче фонарика обозначения отсвечивали, и было не прочесть надписи, а включить самому внутреннее освещение карт он не решился, поскольку оно было связано с общим освещением всего зала, и это могло вызвать перерасход энергии и быть замеченным бдительным Уни. Однажды в воскресенье он повел туда Мэри КК, отправил ее смотреть выставку «Вселенная завтра», а сам изучал карты три часа подряд.

Он не нашел ничего: ни острова без города или промышленных установок; ни горы, на которой не было бы станции космического слежения или климатономического центра; ни единого квадратного километра суши — или дна океана, — где восьмимиллиардное Братство не устроило бы шахты или сельскохозяйственного угодья, аэропорта или парка. Над входом в сектор географических карт красовались слова, образованные подвешенными золотыми буквами: «Земля есть наше наследие, мы пользуемся ею мудро и без расточительности» — все, казалось, было правдой, все настолько отвечало действительности, что в ней не оставалось местечка даже для самой маленькой общественной ячейки вне Братства.

Леопард умер, и Пташка снова пела в его память. Король сидел, молча ковыряясь в колесиках какого-то пред-У-механизма. Снежинке хотелось еще секса.

Чип сказал Маттиоле:

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Должны же были быть сотни маленьких поселений, с которых начиналось, — сказала она. — Хоть одно из них должно уцелеть.

— Тогда это полдюжины номеров, ютящихся где-нибудь в пещере, — сказал Чип.

— Пожалуйста, продолжай поиски, — попросила она. — Ты же не мог проверить каждый остров.