живыми.

Король потянулся за табаком.

— Выходит, многое совпало с вашими ожиданиями, не так ли? — спросил он.

— Да, довольно многое, — согласился Чип. — И даже более того.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Снежинка.

Глядя на Короля, Чип сказал:

— Тиши не было предначертано судьбой умереть.

Король и все остальные повернулись к Чипу.

— О чем речь, не понимаю? — сказал Король, его пальцы перестали утрамбовывать табак в трубке.

— А вы разве не знаете? — спросил у него Чип.

— Нет, — ответил он. — Я не понимаю вас.

— И я бы хотела знать, — вступила в разговор Маттиола.

— Разве вам это не известно, Король? — повторил Чип.

— Нет, — ответил Король. — Не имею ни малейшего представления, к чему вы клоните. Каким образом из Пред-У-книжек вы могли что-то узнать про Тишь? И с какой стати это могло быть известно мне, будь оно даже так?

— Дожить до шестидесяти двух лет, — сказал Чип, — не представляет собой никакого чуда химии, или воспитания, или унипеков. Пигмеи экваториальных лесов, чья жизнь была тяжелой даже по понятиям Пред-У-стандартов, жили до пятидесяти пяти, до шестидесяти. Номер по имени Горио дожил до семидесяти трех, и никто не считал это чем-то потрясающе необычным — а это было в начале девятнадцатого века. Номеры доживали до восьмидесяти и даже до девяноста лет!

— Это невозможно, — сказал Король. — Тело не способно функционировать так долго; сердце, легкие…

— Книга, которую я сейчас читаю, — сказал Чип, — про номеров, живших в 1991 году. У одного из них было искусственное сердце. Он дал врачам деньги, и они заменили ему сердце.

— Даже так?.. — произнес Король. — А вы уверены, что вы все правильно поняли в этом вашем франде?

— Франсез, — поправил Чип. — Да, я уверен. Шестьдесят два года — не долгожительство; это сравнительно короткая жизнь.

— Но это же возраст, когда мы умираем, — сказала Пташка. — Почему это так? И если не в шестьдесят два, то когда мы должны умереть?

— Это не мы, — начала понимать Маттиола и перевела взгляд с Чипа на Короля.

— Верно, — сказал Чип. — Нас вынуждают умирать в назначенный срок. Уни вынуждает. Мы запрограммированы на эффективность в первую очередь, во вторую и в третью. В его банке данных собрана сканерами вся информация. Банки данных это не розовые игрушки, которые показывают экскурсантам, и вам в том числе, если вы там бывали; они — отвратительные стальные чудовища. И кем-то принято решение, что оптимальный срок нашей смерти — шестьдесят два года — он лучше, чем годом раньше или годом позже, и незачем морочить себе голову искусственным сердцем. Если шестьдесят два не есть счастливо нами достигнутая вершина долгожития — а это не так, я знаю, что это не так, — объяснение этому может быть только таким, как я сказал. Уже просчитано, когда каждому на смену приходит новый номер, и мы отбываем с разницей в несколько месяцев в ту или иную сторону, чтобы чрезмерная точность не навела кого-то, кто недостаточно «нормален», на подозрения, чтобы подвох не был заметен.

— Во имя Христа, Маркса, Вуда, Вэня, — вырвалось у Снежинки.

— Да, — сказал Чип. — В особенности Вуда и Вэня.

— Ну, Король? — с вызовом в глазах и в голосе сказала Маттиола.

— Я потрясен, — сказал Король. — Теперь мне понятно, Чип, почему вы решили, что я должен знать. — Снежинке и Пташке он пояснил: — Чипу известно, что я химиотерапевт.

— Ну, и вы ничего не знали? — сказал Чип.

— Не знал.

— Так вводят яд во время лечебных процедур или нет? — в упор спросил Чип. — Вы обязаны это знать.

— Полегче, брат, я ведь не мальчишка, — сказал Король. — Яда, как такового, там нет; но почти любой компонент инфузии может стать причиной смерти при изменении дозы.

— И вам не известно, в каких дозах вводятся компоненты инфузий, когда номер доживает до шестидесяти двух!

— Нет, — сказал Король. — Инфузия формируется импульсами, поступающими непосредственно от Уни в аппаратуру, и нет никакой возможности проследить за этим. Я могу, разумеется, запросить Уни о составе конкретной инфузии, которая проводится или будет проводиться. Но если то, что вы говорите, правда, — при этих словах он улыбнулся, — то ведь ответ Уни может быть лживым, не так ли?

Чип сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух.

— Да, — согласился он.

— А когда номер умирает, — спросила Маттиола, — симптомы чисто возрастные?

— Да, меня учили, что это симптомы смерти от старости, — сказал Король. — Но с тем же успехом они могут быть вызваны совершенно иными причинами. — Он взглянул на Чипа. — Вам не попадались медицинские книги на этом языке?

— Нет, — ответил Чип.

Король достал зажигалку и открыл ее большим пальцем.

— Это возможно, — сказал он. — Это очень может быть. Мне никогда не приходило в голову. Номеры обычно не доживают нескольких дней до шестидесяти двух, хотя бывало, жили немного дольше; у нас два глаза, два уха, один нос. Непререкаемые факты. — С помощью зажигалки он раскурил свою трубку.

— Это наверняка правда, — сказала Маттиола. — Это логическая вершина миропонимания Вуда и Вэня. Управляй жизнью каждого — и в конце концов придешь к управлению смертью каждого.

— Это ужасно, — сказала Пташка. — Я рада, что Леопарда нет здесь. Представьте себе, каково ему было бы это слушать? Не только из-за Тиши, но и его срок наступит со дня на день. Мы не должны говорить ему об этом; пусть думает, что все произойдет естественным порядком.

Снежинка бросила на Чипа холодный взгляд.

— Зачем тебе надо было рассказывать об этом нам? — сказала она.

Король сказал:

— Для того, чтобы мы могли пережить счастливую грусть. Или грустное счастье. Не так ли, Чип?

— Я думал, вы захотите это знать, — сказал он.

— Чего ради? — сказала Снежинка. — Что нам теперь делать? Пожаловаться нашим наставникам?

— А я скажу вам, что мы можем сделать, — сказал Чип. — Надо увеличить нашу группу.

— Верно! — воскликнула Маттиола.

— Где нам искать кандидатов? — сказал Король. — Не можем же мы хватать с тротуара первых попавшихся Карлов и Мэри.

Чип сказал:

— Вы хотите сказать, что ваша должность не позволяет получить список имяномов местных номеров с аномальными тенденциями?

— Только, если я представлю Уни убедительные доводы, — сказал Король. — Одна фальшивая нота, брат, и доктора возьмутся за меня. А потом и вас подвергнут повторному обследованию.

— Да, конечно, аномальные есть повсюду, — сказала Пташка. — Ведь кто-то же пишет «Воюйте с Уни!» на стенах домов.

— Мы должны разработать способы, как им помочь найти нас, — сказал Чип. — Каким-то образом дать знать.

— И что потом? — сказал Король. — Что нам делать, когда нас станет двадцать или тридцать? Подадим заявку на групповое посещение Уни и взорвем его?

— Эта мысль и ко мне приходила, — сказал Чип.