Тотен действительно 'забронировал' нам помещения - когда на въезде в город мы вышли из машины и подошли к посту, невысокий широкоплечий ефрейтор только мельком глянул на наши 'слегка подмарафеченные', по выражению Бродяги, документы и тут же приказал поднять шлагбаум, а нам подробно объяснил, как добраться до бывшего советского военного городка, в котором с комфортом расположились все стоявшие в Марьиных Горках немецкие части.

Но у нас каждый солдат свой манёвр знает, а потому в расположение двинулись не всей нестройной толпой, а лишь наиболее представительной её частью. 'Эмка', в которую перебрался для солидности Тотен и мотоцикл отправились 'в гости', грузовики же остановились за пару кварталов до дороги, ведущей на восток, где и прикинулись ветошью. Оставлять часть группы без серьёзного 'языкового прикрытия' было опасно, но я клятвенно заверил всех, что 'послать в Бобруйск' смогу легко, благо за последний месяц моё произношение значительно улучшилось, а для усиления доказательств похлопал себя по ножнам. Но засиживаться в гостях никто долго не собирался, и ударная группировка степенно поехала по испещрённым рытвинами улицам.

Взгляд со стороны. Тотен.

Ну вот опять мне, вопреки желаниям, приходится играть центровую роль. Понятно, что ни у кого из наших просто не хватит знания немецкого для подобного представления, но всё равно чувствую я себя крайне неуютно…

На территорию воинской части нас пустили без особых проблем, сказывалась предварительная договорённость, ну и вечная нелюбовь честных армейцев ко всяческим жандармам и безопасникам. Куда же без этого. Дело, конечно, не в каких-то эмоциях, просто связываться мало кто хочет.

'Военный городок был довоенный' - такой каламбур пришёл мне на ум, как только мы проехали КПП. Всё капитальное, никаких палаток и прочего полевого непотребства. На многих казармах и домах комсостава заметны были следы боёв: выщербины от пуль, выбитые окна и двери, разрушенные крыши. Однако ближайшие к плацу здания уже привели в относительный порядок, и на их стенах на уровне второго этажа красовались надписи 'Block 1', 'Block 2'… Разметка на плацу тоже была подновлена. Впрочем, нам сейчас не до красот.

- - Hauptmann Riedel ist jetzt im FЭhrungsstab! - ответил на мой вопрос старший поста у ворот, и рукой указал на красно-белое кирпичное здание.

Транспорт мы припарковали неподалёку от въезда, после чего разделились - я отправился общаться с местным начальством, а Саши остались скучать у машины.

Александр Сергеич тут же развил бурную деятельность, талантливо и со знанием дела организовав, как говорит Антон, мизансцену под названием 'Техническое обслуживание транспортного средства в походных условиях'. Капот 'эмки' открыли, Бродяга залез под машину так, что только ноги наружу торчали, а Люк принялся с умным видом делать вид, что копается в моторе. По другому роли распределить не получилось бы - при всей 'хваткости' нашего самого главного оперативника даже простейший вопрос категории: 'Давно вы в наши края?', мгновенно 'спалил' бы нас - иностранные языки вообще, и немецкий - в частности, не были коньком Бродяги.

'Ну, эту парочку без пуда соли немцам не съесть, так что лучше тебе, брат, сосредоточиться на выполнении своего задания. Интересно, как местный 'босс уровня' выглядит?' - последнее пришло мне в голову уже в тот момент, когда часовой у входа в штаб вытянулся по стойке 'смирно' на немецкий, естественно, манер - руки не 'по швам', как у нас, а локти оттопырены, и кисти рук упираются в… скажем так, бедра. На приветствие я не ответил - и ниже моего, офицера СС, достоинства, да и партийное 'Хайль Гитлер!' в армии не только не принято, но и прямо запрещается уставом. Вдобавок выправка у меня 'пиджачная', то есть никакая.

В помещении штаба было уже темновато, всё ж таки день клонился к вечеру, а свет по непонятной мне причине немцы не зажигали, и дежурного я разглядел не сразу, а только когда он вскочил, приветствуя меня.

- Ich soll zu Hauptmann Riedel. Sagen Sie ihm, dass hier HauptsturmfЭhrer Merbach ist, ich habe gestern angerufen.

Фельдфебель (я только сейчас разглядел его знаки различия) направился к двери в дальней стене помещения, где, очевидно, располагался персональный кабинет начальника.

'Богато живут гады - у капитана персональный кабинет! Но это понятно - здесь пара полков, если не дивизия до войны квартировали, а сейчас хорошо, если отдельный батальон разместился…' - я подошёл к окну - проведать, как там мои 'молчуны', но плац находился с другой стороны…

Хлопнула дверь, и я, обернувшись на звук частых шагов, увидел невысокого и узкоплечего офицера, на фоне которого даже моя не сильно мускулистая фигура показалась бы торсом античного атлета, а наш командир, как мне кажется, смог бы спрятать его во внутреннем кармане кителя. Я усмехнулся, представив, как Фермер это будет делать, а местный 'бугор' воспринял моё гримасничанье за приветливость:

- Willkommen, Herr HauptsturmfЭhrer! Ich bin Riedel! - не сказать, что армеец лучился дружелюбием, но и букой он тоже не выглядел. - Seid ihr schon eingetroffen?

Я 'козырнул':

- Jawohl, Herr Hauptmann! HauptsturmfЭhrer Merbach! Die Hauptkolonne kommt spДter, deswegen habe ich beschlossen, mich ein bisschen zu vorbereiten, bevor meine Leute kommen. Quartiermeister sind uns leider nicht verfЭgbar, - и я виновато развёл руками.

- Ich verstehe, Herr HauptsturmfЭhrer!

- Ich mache Ihnen einen Vorschlag, - перебил я его, - Nennen Sie mich einfach Franz! Wir haben zusammen einen Auftrag zu erfЭllen, deshalb schlage ich vor, wir vereinfachen unsere Zusammenarbeit! - я снова улыбнулся.

- Na gut… Franz - согласился он.

Я стоял так, что лучи уже почти севшего солнца освещали лицо моего собеседника, и потому видел, что особой радости моё предложение не вызвало. Скорее - вежливое внимание и нежелание ссориться с представителем СД.

'Надо же, тыловой сморчок, а гонору-то, гонору!'

- Herr Hauptmann, mit mir zusammen werden es dreiundfЭnfzig Soldaten. Zeigen Sie uns, wo wir den Wohnplatz finden kЖnnen?

- Aber sicher! Ich bringe glich die SchlЭssel…

- FЭhren Sie mich wirklich,- 'А мне 'без чинов' обращаться не разрешил, сучок такой!' - selbst zum