«Нет, я занята», — отвечала Джейнет.

«Мама, я прошу тебя поехать со мной в Грецию».

«Это смешно, Джекки, у меня тут полно дел».

«Мы с детьми вылетаем из Нью-Йорка в Афины в воскресенье. Я выхожу замуж на Аристотеля».

«О, Джекки, этого не может быть, — вскричала миссис Очинклосс. — Ты, наверное, шутишь. Как ты можешь так поступать? Что же будет с детьми? Прошу тебя, Джекки, я думаю, ты должна…»

«Прости, мама, но уже слишком поздно».

Оставаясь до той поры в неведении относительно планов дочери, миссис Очинклосс была ошеломлена этим звонком. «Мать была в шоке, — рассказывает Жами Очинклосс. — Она изо всех сил пыталась отговорить Джекки. Она страшно рассердилась. Но все было напрасно. Джекки приняла решение, и тут уж ничего нельзя было поделать. Мама все повторяла: «Она мстит мне за то, что я развелась с отцом, вот что она делает. Я знаю». Мама все-таки сделала сообщение о свадьбе через Нэнси Такерман в Нью- Йорке. Затем она стала искать свой паспорт и опять впала в истерику, так как оставила его в Ньюпорте, и никто там не мог его найти. Наконец, она позвонила Франсис Найт из Отдела паспортов в Вашингтон, и миссис Найт, которая раньше жила в Ньюпорте и любила мою мать, выписала ей новый паспорт за 15 минут».

Нэнси Такерман также ошарашила новость о замужестве Джекки.

«Я не могу поверить в это», — сказала она.

«О, Нэнси, ты не знаешь, как одинока я была все эти годы, — отвечала ей Джекки. — Прошу тебя, поддержи меня. Сейчас я нуждаюсь в тебе, как никогда в жизни».

Потом Джекки позвонила Джин Смит и сказала ей, что свадьба перестала быть тайной, так что с ней надо поспешить. Она попросила Джин поехать с ней в Грецию и взять с собой детей, но Стив Смит не позволил детям ехать туда. Вместо этого он отправил их к Этель в «Гикори Хилл». Джекки попросила Джин позвонить Розе и сообщить ей новость. Сама она не могла звонить свекрови, побаиваясь этой матроны.

Роза Кеннеди была потрясена новостью не меньше, чем Джейнет и Нэнси. «Я очень удивилась, — сказала она, — фактически новость ошеломила меня. Я была в недоумении. Я стала думать о разнице в годах между ними. Я думала о том, что они проповедуют разные религии. Я думала о Каролине и Джоне, о том, смогут ли они принять Онассиса и признать его своим отчимом. Я о многом передумала в тот день, мои мысли путались».

К тому времени, как ей позвонила сама Джекки, матрона семейства уже успокоилась настолько, что сумела пожелать невестке счастья в семейной жизни. Джекки сказала ей, что кардинал Кушинг поддерживает ее. Розу порадовал тот факт, что Джекки обратилась за советом к духовнику семьи, но отказалась ехать на свадьбу в Грецию, сославшись на плохое состояние здоровья мужа. Джекки все поняла и не настаивала.

Затем она позвонила Ли в Лондон и сообщила ей, почему им пришлось поспешить со свадьбой. Ли заверила ее, что она, Стас и дети будут ждать ее в Афинах.

17 октября 1968 года, в 3.30 дня Нэнси Такерман выступила с официальным заявлением перед прессой. Заявление носило неопределенный характер, так как Джекки хотела сохранить время и место свадьбы в тайне, чтобы избежать наплыва журналистов и фотографов.

Через два часа, одетая в серое платье из джерси, она вместе с детьми вышла из своей квартиры на Пятой авеню. Сопровождаемая верной подругой и несколькими телохранителями, она села в ожидающий ее лимузин и отбыла в аэропорт.

Там она встретилась с матерью и отчимом, Джин Кеннеди Смит, Пэт Кеннеди Лоуфорд и ее дочерью. Онассис устроил им полет самолетом его собственной авиакомпании «Олимпик Эйруэй», велев высадить 90 пассажиров, чтобы те не мешали невесте и приглашенным на свадьбу во время восьмичасового перелета.

Сообщения о втором браке Жаклин Кеннеди появились на страницах газет всего мира. Передовицы дышали негодованием. «ОНА БОЛЬШЕ НЕ СВЯТАЯ, — кричала «Верденс Ганг». «ДЖЕККИ, КАК ВЫ МОГЛИ?» — вопрошала «Стокгольм Экспрессен». «ДЖОН КЕННЕДИ УМЕР ВТОРИЧНО», — утверждала стамбульская «Дейли Морнингер». Затем последовали комментарии людей, близко знавших супружескую пару. Некоторые из них сдержанно желали молодоженам всего хорошего, другие не скрывали своих чувств.

Роза Кеннеди: «Моя семья меня уже ничем не может удивить».

Тедди Кеннеди: «Я разговаривал с Джекки несколько дней назад, и она сообщила мне о своих планах. Я пожелал ей всего наилучшего».

Стив Смит: «Без комментариев».

Сарджент Прайвер, который в то время был послом во Франции: «Я об этом ничего не знаю. Мне кажется, я не имею права делать комментарии по этому поводу».

Юнис Кеннеди Шрайвер: «Без комментариев».

Александр Онассис: «Ну, мы полагаем, что она нуждается в деньгах. В конце концов, как она может жить на 250 000 долларов в год?»

Гор Видал: «Могу лишь сказать, что это весьма удачный брак».

Мария Каллас: «Джекки поступила правильно, обеспечив своих детей дедушкой. Аристотель богат, как Крез».

Президент Линдон Джонсон: «Без комментариев».

Леди Берд Джонсон: «Я чувствую себя свободной. Теперь в Белом доме меня не преследуют тени».

Патриция Болдридж: «Вы знаете, это ее жизнь, и пусть все радуются, если она счастлива».

Джордж Смазерс: «Я думаю, она поступила так, чтобы не зависеть от семьи Кеннеди».

Нэнси Такерман: «Я очень взволнована».

Миссис Лэрри О'Брайн: «Это не должно было случиться. Они оба отчаянные люди».

Росуэлл Гилпатрик: «Она однажды сказала мне, что может положиться на него».

Лорд Гарлек: «Миссис Кеннеди была моим близким другом в течение четырнадцати лет. Надеюсь, она будет счастлива».

Яилл Болтан: «Она заслуживает большого счастья, и я надеюсь, она найдет его».

Трумэн Капоте: «Я давно знал об этом — где-то месяцев шесть. Гарлек был ей всего лишь другом. Это пресса романтизировала их отношения. Я желаю ей счастья. Мы с ней большие друзья».

Пол Матиас: «Желаю ей огромного счастья. Она его заслуживает».

Коко Шанель: «Все знали, что эта вульгарная женщина не будет всю жизнь верна мертвому мужу».

Джоан Риверс: «Давайте начистоту. Вы стали бы спать с Онассисом? Думаете она будет с ним спать?»

Боб Хоуп: «Вместе с Никсоном баллотировался грек. Теперь пошла мода на греков».

Монсеньор Фаусто Валлейн: «Ясно, что, когда католичка выходит замуж за разведенного мужчину, она нарушает церковный закон».

Лишь кардинал Кушинг от всего сердца пожелал ей всего хорошего: «Она имеет право выходить замуж за кого угодно. Можно ли проклинать ее за это?.. Я включаю радио и слышу, как люди поносят ее, но мало кто понимает Жаклин Кеннеди… Я как мог помогал ей. Я получил от нее письмо, которое стоило бы сотни тысяч доларов, если бы я предложил его в какой-нибудь журнал, но я сжег его. В этом письме она благодарила меня за понимание.

Многие люди из администрации покойного президента Кеннеди и члены его семьи просили меня воспрепятствовать тому, что случилось. Они говорили, что вдова Кеннеди не должна выходить замуж за Онассиса… Но я призываю вас к милосердию».

Однако в ответ на этот призыв последовали письма, полные ненависти, ему угрожали по телефону. В