— Ты понимаешь всё, что я сказал?

— Да.

— Тогда мы сегодня больше не будем говорить об Айдэусе, а вместо этого обсудим грядущие сражения, ибо Четвёртая рота очень важна для меня.

Уриэль тоже поставил свой кубок. При мысли, что он снова нужен Императору, его охватил азарт и предвкушение грядущих битв.

— Мы готовы сражаться, лорд Калгар, — гордо заявил Уриэль.

Калгар улыбнулся — именно такого ответа и ожидая от новоиспечённого капитана.

— Я знаю, Уриэль. В нескольких неделях пути от Ультрамара есть планета, которая требует твоего присутствия. Она называется Павонис и страдает от последствий разрушительной пиратской деятельности проклятых эльдаров.

При упоминании эльдаров, чужаков, отказывающихся признать священное право человечества управлять галактикой, выражение лица Уриэля ожесточилось. Раньше ему уже доводилось сражаться с эльдарами, но он мало знал об их чуждом людям нечестивом образе жизни. Из назидательных поучений священников ему было известно, что они невообразимо надменны и им нельзя доверять, и этого знания Уриэлю было более чем достаточно.

— Мы выследим и уничтожим их как подлых нечестивцев, каковыми они и являются, мой лорд.

Калгар вновь наполнил вином кубки и поднял свой со словами:

— Я пью за грядущие сражения и победы, Уриэль, но есть и ещё одна причина, по которой ты должен отправиться на Павонис.

— И в чём же она?

— Администратум весьма раздражён планетарным губернатором Павониса. Люди из Администратума даже собираются затеять против неё тяжбу, дескать, она не в состоянии обеспечить уплату законной десятины с этой Имперской планеты. Тебе придётся доставить эксперта Администратума на Павонис и проследить за тем, чтобы никто не помешал ему выразить эту неудовлетворённость. Его безопасность — на твоей личной ответственности, капитан.

Уриэль согласно кивнул, хотя он не мог взять в толк, почему какому-то щелкопёру должна быть предоставлена такая защита, но он тут же отбросил эту мысль как неуместную. Одного того факта, что лорд Калгар вверил безопасность этого человека Уриэлю, было достаточно, чтобы приложить все силы для выполнения приказа.

— У лорда адмирала Тибериуса готов к отправлению корабль «Горе побеждённому», и твой подопечный будет на борту завтра утром. Он предоставит тебе более полную информацию. Я хотел бы, чтобы ты и твои люди были готовы к отправлению до следующего заката.

— Вам не придётся сожалеть, что это дело поручено мне, лорд Калгар, — заверил Уриэль, действительно польщённый доверием, оказанным ему Магистром Ультрамаринов. Он знал, что умрёт, но не допустит того, чтобы это доверие не оправдалось.

— Тогда идите, капитан Вентрис, — поднимаясь со скамьи, подвёл под разговором черту Калгар и отдал честь Уриэлю. — Поклонись святилищу примарха и начинай готовить своих людей.

Калгар протянул Уриэлю руку, тот тоже встал, и они скрепили клятву верности и мужества пожатием запястьев — рукопожатием воинов.

Уриэль низко поклонился Магистру Ордена Ультрамаринов и вышел. Калгар наблюдал, как его боевой брат, только что получивший чин капитана, прошёл сквозь бронзовые двери и вышел навстречу вечернему солнцу, сожалея, что не смог сказать ему большего. Он поднял свой кубок и осушил его одним залпом.

Его чуткий слух уловил позади еле слышный шелест одежды. Не поворачиваясь, Калгар понял, кто стоит за ним в тени галереи.

— На нём теперь огромная ответственность, лорд. В этой игре многое поставлено на карту. Он справится? — спросил вновь прибывший.

— Да, — тихо ответил Марнеус Калгар. — Я верю в него.

Уриэль шагал вдоль толпы паломников в золотистых мантиях, не обращая внимания на изумлённые взгляды, вызванные его необычным для этого места обликом. Возвышаясь над людским потоком, издали напоминающим полноводную золотую реку, — над всеми, кто пришёл, чтобы своими глазами увидеть одно из самых священных мест Империи, Уриэль чувствовал, как все чаще бьётся его сердце по мере приближения к центру Храма Исправления.

Поговаривали, что храм, как и большая часть крепости Геры, был спроектирован Робаутом Жиллиманом. Так это или нет, неизвестно, но и размеры этого сооружения, и великолепие его убранства поражали воображение. Из возникшего перед Уриэлем широкого сводчатого прохода разливалось многоцветное сияние — свет низкого вечернего солнца струился сквозь цветное стекло купола золотыми, лазурными, рубиновыми и изумрудными лучами. Толпа паломников раздалась перед Уриэлем в стороны — его положение одного из избранников Императора давало ему безусловное преимущество узреть благословенного Жиллимана.

Как всегда, когда он представал перед внушающим смирение и благоговейный трепет примархом, у Вентриса перехватило дыхание и он опустил взгляд, ощущая себя недостойным слишком долго взирать на отца-основателя своего Ордена.

Робаут Жиллиман, примарх Ультрамаринов, восседал в доспехах на огромном мраморном троне, заключённый все последние десять тысяч лет в светящемся склепе стасис-поля. У ног примарха лежали оружие и щит, а позади него находилось первое знамя Макрэйджа, к которому прикасался сам Император. Говорили также, что знамя это было соткано из волос, остриженных с тысячи мучеников. Уриэля охватило чувство великой гордости оттого, что и в его жилах текла кровь этого самого славного из героев и самого могучего из воинов легендарных времён Великого Крестового Похода. Он преклонил колено, в который раз потрясённый осознанием той чести, которой было для него само его существование.

Даже после смерти черты лица примарха свидетельствовали о его великой отваге и стойкости, и, если бы не сверкающая рана на шее, Уриэль готов был поклясться, что гигантский воин может в любую минуту встать и выйти из храма. Он ощущал холодную, суровую ярость, когда его взгляд задержался на этой алой ране. Капли крови, подобно крошечным сверкающим рубинам, удерживаемые потоком статичного времени, недвижно застыли в воздухе чуть ниже шеи примарха. Жизнь Жиллимана была оборвана отравленным клинком изменника Фулгрима — примарха Ордена Детей Императора. Деяния Жиллимана так и остались незавершёнными, и в этом была величайшая трагедия его смерти.

Уриэль знал, что были те, кто верил: раны примарха медленно исцеляются. Некоторые даже утверждали, что однажды Жиллиман поднимется со своего трона. Возможность осуществления такого чуда в безвременном пузыре стазис-поля эти пророки приписывали непоколебимой воле Императора.

Уриэль спиной ощущал присутствие позади себя безмолвной толпы и, осознавая, каким ореолом праведности он окружён в глазах этих людей, чувствовал себя недостойным этого почитания. Он знал, что подобные мысли никогда не приходили в головы большинства его боевых братьев, но Айдэус однажды объяснил ему, как полезно порой выходить за рамки традиционного мышления.

Подлинными героями галактики были, по мнению Уриэля Вентриса, самые обыкновенные люди, те безымянные герои, мужчины и женщины Империи, которые своими слабыми человеческими телами противостояли ужасам бесконечной Вселенной и отказывались склониться перед её непостижимой человеческим сознанием безбрежностью. Капитан Вентрис существовал именно для них. Целью его жизни было защищать этих людей, чтобы они продолжали выполнять предназначение судьбы человечества: править галактикой во имя Императора.

Большинство людей, стоящих сейчас за спиной Уриэля, проделали долгий путь — месяцы и годы, преодолели тысячи световых лет, они пожертвовали всем, что имели, чтобы оказаться здесь, но теперь все они держались на почтительном расстоянии, пока один из сыновей Жиллимана чтил своего примарха.

Уриэль преклонил колено и прошептал: «Прости меня, мой лорд, но я предстал пред тобой, чтобы получить твоё благословение. Я веду своих людей на войну и прошу тебя даровать мне мужество и мудрость, дабы с честью провести их сквозь пламя сражений».

Уриэль закрыл глаза, чтобы ничто не мешало ему полностью отдаться спокойствию и величию момента. Он сделал глубокий вдох, и аромат выцветших боевых знамён со знаками отличия, висевших по окружности высокого, увенчанного куполом здания, наполнил его ноздри.