И как объяснить этому Рыжику, что рядом с ним мне ничего не страшно. Может быть так!
Я осторожно коснулась его губами, все еще опасаясь, как бы он не растаял. Дракон довольно муркнул и прижал меня к себе еще теснее.
Радужный свет заливал комнату. Блики играли на стенах, на потолке и даже на белых простынях, которые перестали напоминать мне эту богами забытую долину.
Если быть честной, то я плохо помню, как мы здесь оказались. Если бы не цветное дыхание ледяных драконов, то передо мной непременно встал бы вопрос: а где это — здесь? А так, путем умственных заключений… и безжалостной пытки Сери с помощью щекотки, которую, как оказалось, он боится до крайности, было выяснено — мы все в том же замке. По его словам долина закрыта для телепортирования, а замерзшую меня и вцепившуюся в него клещом, надо было куда-то пристроить. Вот Дзинти и подсказал, что в замке частенько задерживалась Каянэт, и верхние этажи вполне обжиты. После наших разборок чертоги конечно пострадали, главной башни как не бывало, да и силовой волной его прилично потрепало, но не зря же он тут стоит так долго, халтурой при строительстве и не пахнет. Сери не долго думал и сгрузил меня в спальне. Но, по его словам, отцепить меня от любимого было сложнее, чем ему воскреснуть. Так что пришлось пристроиться рядом… а уж остальное получилось как-то само собой.
— Ты воспользовался моей невменяемостью! — шутливо возмущалась я, устраиваясь на его груди.
— Да потому что твоей вменяемостью фиг воспользуешься.
Сери сжал мое лицо в своих ладонях и долго что-то рассматривал. Приподняв голову от подушки, он скользнул губами по моей щеке. Горько улыбнулся.
— Ты стала совсем белая. Что же я сотворил с тобой, мое сокровище.
— Сделал своей. Но ты знаешь, — я провела пальцем по его лицу, — я об этом почти не жалею. Ты, конечно, не прекрасный принц на белом единороге… не пыхти так, обиженный мой. И характер у тебя, надо признать, не сахар. Одно достоинство в смазливой внешности. И за что я тебя люблю, интересно?
— За скромность! — рыкнул этот нахал и одним броском перевернулся, подминая меня под себя.
Как будто бы я собралась сопротивляться! Надо оно мне было. С ним хорошо.
— Ты знаешь, что за нами наблюдают? — спросила я между поцелуями.
— Ну и пусть завидуют!
— Они не завидуют. Они наслаждаются. И вспоминают, как сами любили.
— Их право. Не отвлекайся!
— А Ильямина я завтра все же ощипаю. За сокрытие фактов.
Дальше мне болтать не дали…
Утро пришло вместе с осознанием: как-то не совсем уютно. Повозившись в сильных мужских объятьях, я все же не выдержала и приоткрыла один глаз. Осмотрела присутствующих и, заявив: — Идите вы все знаете куда? — уткнулась носом в шею дракона.
— Куда? — совсем нетактично поинтересовались у меня.
Но вместо меня ответил Сери. При том половины я так и не поняла. Какие-то имена незнакомые. А вот ко второй половине с удовольствием прислушалась и даже взяла на заметку.
Скользнув языком по солоноватой коже, я прервала поток этих занятных слов. Нечего пыл попусту растрачивать. Меня тут же сжали и принялись целовать.
— Хм… совсем совесть потеряли. — Легкий вздох… зависти.
— А она у них была? — Ой, сколько яда!
— М-да. Мы тут понимаешь ли летим со всех крыльев, торопимся. А они…
— На все самое интересное мы уже опоздали.
— Ну… если они вот продолжат, то все самое инте… ой, да что ты меня бьешь-то!
— Я те щас посмотрю! Не нагляделся еще, извращенец. А ну все вон отсюда!
Когда дверь закрылась, я выползла из-под задыхающегося от смеха Сери и осмотрелась.
— И все же драконам катастрофически не везет с Хранительницами!
Глава 9 «Про розовых дракончиков»
Любовь Дракона всегда требует страсти и ежесекундного напряжения.
Она не совместима с привычкой.
Привычка и довольство превращают любовь Драконов в совершенно иное чувство.
Или она просто умирает.
И иногда — лучше бы она просто умирала…
По моему скромному мнению это самое «иногда» бывает уж очень часто. Вот и сейчас, судя по всему, придется отрываться от теплого тела Сери и снова куда-то тащиться.
Почувствовав мое недовольство, Змей чуть сильнее сжал меня в своих руках и поцеловал в висок.
— Ну уж нет. Я хочу решить все раз и навсегда. Хотя пятой точкой чувствую — не получится.
— Какое чувствительное место! — улыбнулся Сери, ощупывая мой зад.
Лизнув его губы, я грустно улыбнулась и отошла на пару шагов в сторону, проверяя целую сеть нитей-связок, стоивших мне пяти часов без сна. Я опутала нас так сильно, что даже сейчас чувствую быстрое от волнения биение его сердца. Позднее половину из этих нитей я сниму, дабы не мешали нам просто жить, но сегодня мне надо защитить его, надо уберечь от возможного влияния.
Могла ли я раньше подумать, что буду так трястись за жизнь дракона? Тем более этого желтоглазого, мерзопакостного, сволочного Сери? Да ни в жизнь! До сих пор считаю, что гуманней было прирезать меня во время драконьего эксперимента. Меньше бы мучалась.
За эти шесть дней, прошедших после побоища в Снежных пустынях, я очень часто задумывалась — а что же произошло меж нами? Как напористому, порой грубому в решениях и словах, совершенно невыносимому дракону удалось добиться моей любви, ведь всю сознательную жизнь именно таких мужчин я и боялась. Так же еще неуверенную в себе, испуганную меня интересовало — как он умудрился полюбить? Неужели не понял, что цепи имеют два конца. Или же знал?
Драконы!
Наконец послышался далекий, приглушенный рев, который ознаменовал собой песнь приглашения. В тот же момент потоки воды, заменявшие этой пещере одну из стен, раздвинулись, выпуская нас из плена драконьего гостеприимства. Не скажу, что нам здесь было неуютно, словно в тюремной камере, совсем наоборот. Сухая светлая пещера с небольшим озерцом посредине будто создана как комната в огромном дворце клана истинных драконов. Огромные валуны, застеленные пушистыми коврами, заменяют диваны; свет, падающий из верхних отдушин играет в водной глади тысячами бликов.
Вот только разум и сердце твердят, что по собственному желанию такие места не покидают.
Совсем недавно мне казалось — ничто в этом мире меня больше не удивит. Глупой была.
Хм… какой оптимизм с моей стороны.
