и снова в путь, равняй свой шаг. И ничего, что натощак и под дождем, равняй свой шаг. Эта муштра в крови у нас. Эй, не зевай, получишь в глаз. Смотри, не плачь, здесь слезы — блажь, а продолжай трагичный марш. Желанье, мысль ты должен гнать. Стройся по пять! Стройся по пять! Оркестр дает привычный такт. Усвой один обычный факт, что звук глухой всегда в ушах — то барабан. Гони свой страх. Как камень глух и нем, как сфинкс, шагай же — links — links, links — links! Дахау, Аушвитц, Гузен, Маутхаузен, все за ворота, маршем «на аусен». На истребленье уводят в поле, муку сменяет новое горе. Лесом, вдоль луга и крематория — ваша победа, ваша Виктория. В снег по болотам, в грязи шагая, — это удача ваша большая. Вы бы весь мир погрузили в вагоны, вы бы хотели сжечь миллионы. Но миллионы — помните это — с другою мыслью встают с рассветом и, маршируя здесь под конвоем, шествие видят в мечтах другое. И в каждом сердце звуки напева, мечты грядущего: левой, левой. Поверь, придет наш Первый май, прекрасный май, свободы май! За горе свое миллионы вдов пойдут в такт песни, песни без слов. За боль и кровь всех этих лет придется вам держать ответ. Да, он пробьет, возмездья час, тогда судить мы будем вас, за этот марш бить и терзать, так же оркестр будет играть. Будете выть, что тяжело, а мы на зло, а мы на зло! За кровь и жертвы этих лет — за все дадите нам ответ! За столько мук и столько розг вам в грудь — клинок и пули — в мозг! За каждый стон и каждый крик вам в лоб — свинец, а в сердце — штык! За — столько горя, вздохов, слез палач пусть сдохнет, точно пес! Чтоб радостно вздохнул весь свет, сотрем нацизма всякий след! И лишь тогда, остыв от гнева, споем свободно: левой, левой. По словам лойферки, Стеня нашла стихи у кого-то во время обыска и немедленно передала по начальству. Оберка так и кипит от злобы. Стихи перевели на немецкий, и теперь велено разыскать
