самую красивую дочь племени, а потомство Буббура рано или поздно выросло бы в таких же жутких гадов. С тех пор таких ужасных коричнево-желтых змей в Австралии поубавилось. Но людской страх не пропал, а рос год от года.
Эндрю допил свой джин-тоник.
— А мораль? — спросила Биргитта.
— Любовь — тайна бо?льшая, чем смерть. И надо остерегаться змей.
Эндрю расплатился, дружески похлопал Харри по плечу и вышел из бара.
Муура
6
Халат, статистика и аквариумная рыбка
Он распахнул глаза. Город просыпался, жужжал и гремел в окно, а оно лениво отмахивалось занавеской. Харри лежал и смотрел на висящую напротив нелепицу — портрет шведской королевской четы. Королева уверенно и спокойно улыбается, а у короля такое лицо, будто в спину ему тычут ножом. Харри знал, каково это, — его и самого в третьем классе начальной школы заставляли играть принца в сценке «Капризная принцесса».
Где-то шумела вода. Харри наклонился понюхать ее подушку. На ней лежало щупальце медузы — или то был длинный рыжий волос? Ему вспомнилась фраза из спортивной рубрики газеты «Дагбладе»: «Эрланд Юнсен, футбольный клуб «Мосс», — известен своими рыжими волосами и «длинными» мячами».
Потом Харри вдруг понял, как он себя чувствует. Легко. Легко, как перышко. Так легко, что он испугался, что его подхватит ветерком и унесет в окно и он будет летать над утренней суетой Сиднея совсем без одежды. Потом он пришел к выводу, что чувствует такую легкость оттого, что за ночь вывел из организма много жидкости и, наверное, сбросил пару килограммов.
«Харри Холе, полиция Осло, — известен своими дурацкими идеями и пустыми шарами».
—
Биргитта стояла посреди комнаты в каком-то кошмарном халате и с полотенцем, повязанным вокруг головы.
— Доброе утро, о прекрасная и свободная. А я вот смотрел на портрет Капризного короля на той стене. Тебе не кажется, что он предпочел бы быть крестьянином и копаться в земле? Судя по лицу — да.
Она посмотрела на фотографию.
— Не всем дано найти правильное место в жизни. Вот, к примеру, тебе, a,
Она села на постель рядом с ним.
— Трудный вопрос с утра пораньше. Но могла бы ты, прежде чем я отвечу, снять с себя этот халат? Просто мне кажется, он входит в десятку самых страшных вещей, которые я видел.
Биргитта рассмеялась.
— Я называю его: «
— А ты узнавала, как называется этот цвет? Может, это новое слово, неизвестное доселе белое пятно на палитре, между зеленым и коричневым.
— Не увиливай от ответа,
Не отпуская рук, Харри наклонился и зубами нашел пояс халата. Поняв его намерения, Биргитта вскрикнула и впечатала ему колено в подбородок. Харри охнул и осел на постель. Биргитта быстро прижала его руки коленями.
— Отвечай!
— Хорошо, хорошо, сдаюсь. Да, я нашел свое место в жизни. Я самый лучший
Биргитта поцеловала его в губы.
— Могла бы и зубы почистить, — процедил Харри.
И когда она непринужденно запрокинула голову и рассмеялась, Харри не упустил эту возможность. Быстро подняв голову, он ухватил зубами пояс и потянул. Халат съехал, Харри поднял колени, Биргитта оказалась верхом на нем. Ее кожа была теплой и слегка влажной после душа.
— Полиция! — закричала она, обвивая его ногами.
Харри почувствовал, как пульсирует все его тело.
— Насилуют! — прошептала она и укусила его за ухо.
А потом они лежали и вместе смотрели в потолок.
— Я бы хотела… — начала Биргитта.
— Чего?
— Да нет, ничего.
Они встали и начали одеваться. Взглянув на часы, Харри понял, что опоздал на утреннее совещание. Он остановился у дверей и обнял ее.
— Кажется, я знаю, чего бы ты хотела, — сказал Харри. — Ты бы хотела, чтоб я что-нибудь рассказал о себе.
Биргитта положила голову ему на плечо:
— Я знаю, тебе это не нравится. У меня такое чувство, будто из тебя все приходится вытягивать клещами. Что твоя мать была доброй и умной женщиной, наполовину саамкой, и что она умерла шесть лет назад. Что твой отец читает лекции в университете и, хотя ему не нравится, чем ты занимаешься, никогда тебе об этом не говорит. И что человек, которого ты любишь больше всех на свете — твоя сестра, — «самую малость» страдает синдромом Дауна. Вот что мне хочется узнавать о тебе. Но мне важно, чтобы ты сам хотел мне об этом рассказывать.
Харри погладил ее по шее:
— Тебе хочется узнать что-то серьезное? Какую-нибудь тайну? — Она кивнула. — Но тайны связывают людей, — прошептал он ей на ухо. — А это не всегда то, что нужно.
Они стояли в коридоре и молчали. Харри задержал дыхание.
— Всю мою жизнь меня окружали любящие люди. Я получал все, о чем попрошу. Короче, непонятно, почему я стал таким, каким стал…
Порыв ветра из окна погладил Харри по волосам так легко и мягко, что он невольно закрыл глаза.
— …Алкоголиком.
Он сказал это твердо и, наверное, громче, чем следовало. Биргитта прижалась к нему.
— В Норвегии не так-то легко вылететь с государственной службы. Можно быть некомпетентным — это ничего; бездельником — пустяки; начальство можно вообще поносить последними словами — не беда. В общем, что хочешь, то и делай: закон защищает тебя во всех случаях. Кроме пьянства. Дважды заявишься на работу в нетрезвом состоянии — вылетишь тут же. А одно время было легче сосчитать дни, когда я приходил на работу трезвым.
Он отпустил Биргитту от себя и посмотрел ей в лицо — ему было важно увидеть ее реакцию. Потом снова прижал ее к себе.
