прошедшие годы аллея разрослась до размеров рощи и обзавелась густым подлеском. Деревья мешали рассмотреть остальную территорию завода, вдобавок, там, за зелеными кронами, стеной поднимался туман, совершенно неуместный в такую жару. Сквозь зыбкое марево зловеще проступал силуэт полуразрушенной заводской ТЭЦ с наискось обломанной трубой.

Граф опасливо тянул носом воздух и поглядывал на ручной счетчик Гейгера.

– Не пойму я, – произнес он, наконец, – зачем нас сюда принесло? Не хватало еще отравиться какой-нибудь гадостью...

– Ничего, мы осторожно, – сказал Гонзо. – Ну пошли, что ли?

Охотники за ифритами неторопливо спустились с холма и направились к воротам. Вблизи ворота казались непомерно высокими и массивными. Они были надежно заперты и не оставляли ни малейшей щели, через которую можно было проникнуть или хотя бы заглянуть на территорию завода.

– М-м-да, положение! – озадаченно произнес Христофор, на глаз измеряя высоту ворот. – Первый раз в жизни вижу завод без дыры в заборе! Как они работали в таких условиях?

– Где-то недалеко должна быть проходная... – сказала Ольга.

– Сейчас будет проходная! – пробормотал Джек Милдем. – А ну-ка, отойдите подальше.

Он вынул из-за пояса аннигилятор, направил его на ворота и нажал на спуск. Гулкий колокольный удар прокатился над полем, тучей взметнулись над воротами многолетние наслоения пыли. Когда пыль рассеялась, в нижней части створки обнаружилась оплавленная по краям дыра, сквозь которую даже граф мог пройти, не нагибаясь.

– Очень аккуратное отверстие, – похвалил Гонзо, – спасибо за труд, граф, вы облегчили задачу и нам, и тем, кто, как говориться, придет за нами, то есть бандитам. Можно продолжать путь... Постойте, а это что такое?

Только теперь Христофор заметил на воротах запыленную табличку, слегка поврежденную выстрелом и болтавшуюся на одном гвозде. Потерев ее пальцем, Гонзо смог прочитать:

«Внимание! Вход на территорию завода строго воспрещен! Утечка констраквы.»

– Ну, конечно! – со злостью проговорила княжна, – Опять Дорога миров! Я так и думала!

– О чем ты так и думала, Оленька? – спросил Христофор. Ему никогда не приходилось слышать о констракве. – Разве эта штука с Дороги миров?

– Откуда же еще! – усмехнулась Ольга. – Такой гадости в нормальном пространстве не найти. Ее добывают в дальнем Параллелье, развозят по разным мирам и продают. А что потом делается с этими мирами, всем наплевать!

– А что с ними делается? – спросил Джек.

– Увидишь! – отрезала Ольга.

Она нырнула в отверстие, пробитое в воротах, и решительно зашагала по главному заводскому проезду.

Гонзо и граф не без опаски последовали за ней.

– Все-таки любопытно, – снова заговорил Христофор, поравнявшись с княжной, – зачем эта самая констраква понадобилась заводу «Спецагрегат»?

– Видно, нашлось применение! – все также сердито отозвалась Ольга. Каждому ведь хочется превращать глину в золото, вот и хватаются за констракву!

– Она превращает глину в золото?! – оживился Гонзо.

– Превращает. Не в золото, так в серебро, стронций или уран, смотря что превращать. Одним словом, пустая порода становится ценным сырьем.

– Так это же замечательная вещь! – Христофор потер руки. – Как ты думаешь, трудно будет ее отсюда вывезти?

Ольга посмотрела на него с подозрением.

– Зачем это ее отсюда вывозить?

– Как зачем! Я тоже хочу превращать глину в золото!

– Вот-вот, – княжна мрачно покивала. – И этот туда же – превращать! А когда сам превратишься черт знаешь во что, тогда как запоешь?

– Почему это я должен обязательно превратиться? – возразил Христофор, – Я осторожненько...

Ольга махнула рукой.

– Все думают, что можно «осторожненько». Но с констраквой одной осторожности мало. Это тебе не керосин...

Охотники за ифритами миновали площадь перед заводоуправлением. Серое шестиэтажное здание провожало их пустыми глазницами окон. Посреди площади из густой травы поднимался постамент, некогда увенчанный фигурой какого-то вождя. От фигуры остались одни ноги в широких неглаженных брюках и ботинках на чрезмерно толстой подошве. По расположению ног трудно было представить себе позу вождя. Казалось почему- то что он должен был стоять подбоченившись, будто готовился пуститься в пляс.

Экипаж межмирника, не прерывая беседы, прошел мимо постамента. Впереди вставала громада заготовительного цеха.

– Констраква, – продолжала рассказывать Ольга, – это живая, почти разумная жидкость. Куда бы ее ни поместили, она везде создает привычные для себя условия, преобразовывая все вокруг по образу и подобию своего родного мира. Попадая на земную почву, она быстро впитывается. Кремний, углерод и другие, обычные для нашего грунта элементы заменяет металлами, в том числе и драгоценными, кислород превращает в аммиак, но больше всего измывается над органикой. Не знаю, как выглядят растения и животные в том мире, где существует констраква, но из наших растений и животных у нее получаются настоящие монстры. Из людей – тоже.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Христофор.

– В колледже я прошла курс экологии Параллелья. У нас часто проводились экскурсии в те места, где поработали и существа, и вещества из других миров. Все они были завезены нашими же купцами. Достаточно один раз побывать в таком месте, чтобы навсегда прошла охота торговать с Параллельем. Будь моя воля, я не в тюрьму, а именно туда помещала бы торговцев всякой запространственной дрянью...

"И тех, кто посылает ифритов по почте, " – чуть было не брякнул Христофор, но сообразил, что княжне сейчас не до шуток. Таинственным образом запыленная табличка у входа на территорию завода испортила ей настроение. Может быть, именно об ифритах Ольга и думала сейчас...

Тем временем, экипаж межмирника приблизился к распахнутым воротам заготовительного цеха. По сторонам длинного цехового прохода расположились устрашающего вида механизмы: гильотины для разрубания брусков и раскроя металлических плит, циркулярные пилы для разрезания труб, ножницы для листового железа, массивные прессы, огромный фрезерный станок с каруселью, на которой сразу шестерых человек можно было подвергнуть казни четвертованием... Общее мрачное впечатление усугублялось запекшейся на сверлах и ножах кровавой ржавчиной и мертвой тишиной, царившей здесь. Гонзо постоял в воротах, но входить в цех не стал.

– Ладно, поищем что-нибудь более подходящее, – пробормотал он.

– А мне здесь нравится, – заявил вдруг граф. – И даже план у меня есть. Смотрите: мы заходим в цех, тихонько прокрадываемся на ту сторону, выходим наружу и делаем засаду, ясно? Бандиты идут за нами, заходят в цех... и тут я обрезаю все оставшиеся подпорки! Крыша падает и всех накрывает!