– А что бывает, когда приходит хозяин?
– А?
– Разве у него нет друзей? Разве они не ходят смотреть, откуда берется его богатство?
– Это другое дело!
Вольф протянул купюру:
– Считайте меня другом.
Редрут задумался, помотал головой:
– Нет. Очень опасно.
На первую купюру легла вторая, затем третья.
– Если убьешься, пеняй на себя.
– Если так случится, можешь затолкать меня в забой, обрушить кровлю и сказать, что никогда меня не видел, – посоветовал Джошуа.
Редрут ухмыльнулся.
– Каску и наушники возьмешь у ламповщика вон в том сарайчике. Подъемник ездит раз в двадцать минут.
Джошуа кивнул.
Человек в сером смотрел издалека.
Подъемник взмыл к высокой кровле. Оператор откинулся на спинку сиденья.
– Не бывали раньше в работающей шахте?
– В стеллитовой – нет. Да и в такой большой – тоже.
– Хорошая шахта, – сказал оператор. – Леса на планете нет, крепи ставят металлические, так что тут безопасно.
Внизу прогрохотали вагонетки. Ими управлял оператор на грависанях. Два аппарата едва не столкнулись в воздухе.
– А сейчас – самое интересное! – крикнул оператор.
Грависани ухнули в абсолютно вертикальную шахту. У Вольфа все в животе перевернулось.
– Мы соревнуемся – кто спустится быстрее! – заорал оператор. На панель управления он даже не глядел.
– Желаю проиграть! – отвечал Вольф.
– Чего?!
– Не важно!
Оператор двинул рычаг вперед. Сани остановились. Вольфа замутило еще сильнее. Вокруг гудели механизмы.
«Дыши… дыши…»
– Здорово! – прокричал Вольф.
– А вы молодец, мистер. Обычный посетитель после такого полчаса блюет.
– В прошлой жизни я был оператором на американских горках, – сказал Вольф.
– Чего?
– Не важно.
Сани проплыли по горизонтальной выработке, такой же высокой, как и ярусом выше. Вокруг ревели машины. Кое-где Джошуа примечал людей с управляющими панелями – вроде клавиатур – на шеях. Оператор посадил сани у круто уходящего вверх штрека.
– Иди вверх до забоя! – крикнул он. – Нектан, наверное, там. Я здесь подожду. Внутрь не полезу – у меня клаустрофобия.
Почти всю ширину штрека занимала конвейерная лента, на которой подпрыгивали куски породы. Было жарко, пахло машинным маслом и озоном.
Даже сквозь наушники Вольф слышал душераздирающий скрежет.
На дальнем конце конвейера находилась приземистая машина с прозрачной будкой оператора на боку.
На мгновение визг прекратился, машина сдвинулась на дюйм или два вперед и снова принялась вгрызаться в скалу. Вольф влез на корпус, осторожно добрался до кабины, выждал, пока скрежет прекратится, и ударил кулаком по стеклу.
Чумазый оператор обернулся, удивленно раскрыл глаза, выключил мотор. Потом открыл дверцу и рукой показал гостю, чтобы тот входил.
Рядом с местом оператора имелось крохотное сиденьице. Вольф плюхнулся на него. Чумазый закрыл дверь, наступила почти полная тишина.
Шахтер взглянул на Вольфа, ухмыльнулся.
– Небо и земля, верно? Да и воздух здесь настоящий.
Вольф кивнул.
– Кто ты такой?
– Джошуа Вольф.
– У тебя ко мне дело?
– Да, мистер Нектан. Я хотел поговорить о том, как вы разрешили некоему Кенфилду вложить средства в ваш участок.
Нектан покачал головой:
– Нет, нет. Я хорошо усвоил урок. Нет нужды повторять.
– Двойной перелом левой руки, – сказал Джошуа. – Выбита почти половина зубов. Четыре ребра сломаны.
– И до сих пор просыпаюсь по ночам, – добавил Нектан. – Так что зря вы беспокоитесь. Скажите Кенфилду, я ничего не выболтаю, я – человек слова.
Вольф посмотрел на Нектана. Тот явно начинал кипятиться. Потом еще раз глянул Вольфу в лицо. Гнев пошел на убыль.
Вольф дышал медленно, размеренно.
– Кто вы… я хотел сказать, за кого вы?
– За самого себя, – отвечал Вольф. – Собираю занятные факты. Иногда пускаю их в ход.
– Отец всегда говорил, что я дураком родился, дураком и помру, – проворчал Нектан. – Ладно. Спросили, так слушайте. И отвечаю я вам только потому, что надеюсь: и на Кенфилда рано или поздно найдется управа.
Вольф вышел из шахты и направился в сторону Погоста. Человек в сером двинулся за ним.
Дорога шла вниз, петляя между отвалами.
На этой высоте было уже холодно. Человек в сером поднял воротник и прибавил шаг.
Он вышел из-за поворота, увидел впереди пустую дорогу, чертыхнулся.
