лишь иногда эта заунывная мелодия перерастала в долгий хриплый стон. Некоторые толстолапы появлялись поодиночке, другие стояли парами или небольшими группками, которые постоянно менялись в составе, когда неуклюжие существа в поисках новой компании, переваливаясь, переходили к другим кучкам собравшихся. Мало-помалу голоса слились в стройный хор — все толстолапы дружно, как один, выводили печальную мелодию. Дерево, на котором устроился Плут, вибрировало и подрагивало в резонанс звериному пению.

— Вот она! — выдохнул Плут. — Великая Сходка толстолапов! Я сделал открытие!

Крепко обхватив ногами ствол кривого дерева, Плут пошарил в рюкзаке и вытащил оттуда походный журнал и огрызок карандаша из свинцового дерева. Он хотел тотчас же зафиксировать всё детали этого поразительного зрелища для своей диссертации.

Прямо под ним вой стал оглушительным. Однако в этой разноголосице Плуту слышались не только завывания.

Сначала ему трудно было разобрать, что там происходит. Но новые звуки, ложившиеся поверх хорового пения, становились всё яснее, и мальчику наконец удалось различить голоса отдельных толстолапов, то низкие, то высокие. До него даже доносились обрывки слов:

Я с далёких горных хребтов, где две вершины стоят, как близнецы. Я с высоких уступов туманных каньонов. Я из глубоких тенистых зарослей железных деревьев из колыбельной рощи… из дремучих, тёмных:, полночных лесов…

Плут слушал как заворожённый, как из хора прорезывались всё новые и новые голоса.

Снежные тропы величественных Краевых Земель. Покрытые мхами влажные болотистые пустоши. Мятежные колючие леса.

Ему казалось, что он на уроке географии, где читают названия на карте. Карта Дремучих Лесов в песне толстолапов. Каждый пел о своём доме, и мелодии смешивались, превращаясь в один мотив, где на музыку были положены названия всех известных мест, где обитали толстолапы.

Он перед собой видел живую библиотеку, такую же богатую, как спрятанное в подземелье книгохранилище Старого Нижнего Города. А эта библиотека хранилась в памяти толстолапов, и они обменивались своими знаниями на Великой Сходке. У Плута поплыла голова от великолепия этого зрелища.

Походный журнал выскользнул из его рук. Он потянулся, чтобы схватить дневник на лету, но попытка не удалась — он лишь потерял равновесие и, к ужасу своему, понял, что падает с дерева. Он летел вверх тормашками, размахивая ногами в воздухе.

В следующую секунду раздался глухой удар

— Шлёп! — и он ударился головой о твёрдую, каменистую почву. В глазах у него потемнело.

У Плута всё мутилось перед глазами. Он чувствовал тёплое дуновение ветра всем телом, и яркие лучи солнца били ему прямо в лицо.

«Где я?» — недоумевал он.

В висках у него стучало. Он видел только вспышки света, и окружающий мир кружился в хороводе перед ним. Дышал он тяжело, мелкими глотками впитывая в себя воздух, и когда наконец в голове у него слегка прояснилось, вскрикнул от удивления.

Над ним, свирепо оскалившись, склонилась целая стая толстолапов. Их мощные клыки сверкали, а в глазах горел недобрый огонь, но они молчали. Долина Тысячи Звуков погрузилась в мёртвую тишину.

Плут сглотнул слюну.

Внезапно похожий на гору самец с иссиня-чёрным мехом и толстенными загнутыми клыками склонился над ним. Плут увидел, как тот протянул к нему свою огромную лапищу, и тотчас же толстолап вцепился в мальчика длинными жёсткими когтями. От меха этого гиганта пахло затхлостью, а дыхание было зловонным.

— Ай-ай-ай! — закричал Плут, и сердце у него замерло, когда его подняли в воздух.

— Вух! — прорычал толстолап. — Как ты посмел!

Плут понял, что громадный зверь, крепко державший его над землёй, весь дрожит от негодования.

— Вух-вуррах! — заревело животное.

Сжавшись в комок от страха, Плут висел, зажатый в когтях зверя, которому вторили другие толстолапы, оглашая долину леденящими кровь яростными криками.

— Вух-вуг-вуррух! — грозно вопрошал чёрный толстолап колоссальных размеров, перекрывая своим зычным голосом ропот разбушевавшейся стаи. — Как ты посмел украсть звуки нашей долины, тайком, пробравшись на нашу священную встречу?

— Вух, — ответил Плут тихим, дрожащим голосом. — Вух-вур. — Извиваясь в когтях у толстолапа, он сумел освободить правую руку и легко прикоснулся к груди. — Я пришёл сюда как друг. Я не сделаю вам, ничего плохого.

Толстолап задумался. Изумлёнными глазами он уставился на Плута, тщательно изучая его и задаваясь вопросом: кто это такой и откуда он знает язык толстолапов?

Плут почувствовал замешательство толстолапа.

— Вуррах-вегга-виг, — произнёс он, запинаясь. — Я друг толстолапов. Та, со щербатыми клыками, что гуляет при свете луны, и я пришли одной тропой.

Толстолап нахмурил косматые тёмные брови и оглянулся на других животных, которые уже метали неодобрительные взгляды в сторону Вумеру. Встретившись с нею глазами, он прищурился и грозно завыл:

— Вух? Это правда?

Вумеру вышла вперёд, низко опустив голову. Ушки у неё трепетали.

— Вух-вурро. Вух! — проревела она, не поднимая глаз. — Мой лесной спутник навлёк позор на нашу дружбу. — Она отвернулась и пошла прочь.

— Вумеру! — в отчаянии окликнул её Плут. — Вумеру! Ну пожалуйста! Я…

Чёрный толстолап поднял мальчика высоко в воздух, держа его мёртвой хваткой. Глаза его сверкали холодом. Показав Плута всем собравшимся, он громко завыл:

— Ты, который подслушал слова, предназначенные только для толстолапов, совершил величайшее преступление в мире. Ты украл наши песни. Ты похитил наши мелодии. Ты должен умереть!

Но тут над скопищем разъярённых зверей прозвучал одинокий голос:

— Вух! Стойте!

Большой чёрный толстолап замер на месте, оглядываясь по сторонам. Плут, еле дышавший от страха, различил среди стаи толстолапа, пробиравшегося к ним.

— Вух? Кто это говорит?

Перед ними остановилась толстолапиха.

— Вух-вух. Вурра-вуугх вирлах, — рыкнула она, прикоснувшись сначала к плечу, а потом к груди. — Я, Вурало, которая испытала множество страданий на Опушке Литейщиков. Я знаю этого мальчика. Он спас мне жизнь.

Вздрогнув от удивления, Плут уставился на толстолапиху. Теперь бока её округлились, и шкурка у неё стала густой и шелковистой. Но по отметине — странному чёрному пятну вокруг глаз, как будто стекающему к носу, — Плут сразу узнал в ней ту самую толстолапиху, которую он спас от арбалетной стрелы гоблина.

Чёрный толстолап колебался, принимая решение. Толстолапиха подошла к вожаку и приблизила к