Через весь потолок тянулись толстые канаты; они же свисали со стен, переплетаясь между собой в сложные морские узлы. Гости сидели на тяжелых дубовых табуретах за такими же дубовыми столами. На самих столах стояли оригинальные подсвечники: старые бутылки, закапанные свечками. Но зажигать свечи пока не было нужды: через частично прозрачный потолок струился мягкий свет.

Сцена была задрапирована под наполненный ветром парус, через который просматривались очертания мачты, веревочных лестниц и замысловатых корабельных креплений. Там же, на сцене, висела рында – корабельный колокол, больше похожий на те, что висят в церквях, а с самой сцены одним концом свисал якорь, судя по всему, действительно снятый с какого-то корабля или же поднятый со дна.

По обеим сторонам от сцены были два небольших подиума с шестами. Вокруг одного из них уже «работала» стриптизерша: ее тело извивалось в эротических движениях, а сама она была необыкновенно легка и пластична.

В том же углу готовились к вечерней программе ди–джеи. Очень низкие басы ритмичной музыки и буханье барабана, заполнявшее весь зал, им не мешали: они были в наушниках и что-то сосредоточенно рассматривали в мониторе стоящего перед ними портативного компьютера.

Зал постепенно наполнялся. Это были завсегдатаи клуба, давно знавшие друг друга. Они весело смеялись, что-то оживленно обсуждали, сдвигали столы, хаотично расхаживали. Но Мишка по-прежнему сидел один, наслаждаясь новой обстановкой. Он уже сумел оценить изысканный вкус украинской горилки «Холодный Яр» и теперь доедал кусок принесенного жареного – прямо с огня – мяса.

«Мясо как мясо, – он силился вспомнить, как же называлось это блюдо. – Горячее – уже не сырое. Вот и весь фокус».

Он почти доел, как свет вдруг стал медленно гаснуть, и металлический голос из динамиков, чеканя каждое слово, торжественно возгласил:

– Зажгите свечи, дамы и господа. Мы начинаем!

Все начали зажигать огарки свечей, торчавшие из бутылок. Зажег и Мишка.

Клуб погрузился в полумрак. Стихло барабанное буханье. И лишь клубы сигаретного дыма плавали над огоньками свечей, окрашивая людей и стены в мистические тона.

– Итак, дамы и господа, мы начинаем наше плавание, – чеканил тот же голос. – Когда оно окончится, то я, главный пират всех времен и народов – капитан Флинт, сам назову короля нашего вечера: самого злобного, самого кровожадного, самого отважного корсара. По местам стоять! С якоря сниматься!

Сцена окрасилась в багровый, кровавый цвет, по потолку заиграли вспышки лазера, темные иллюминаторы за спиной вдруг засветились, а за ними открылся бескрайний бушующий океан, создавая иллюзию движения и сильной качки.

Раздался удар колокола, и с первыми ритмами, что уже на полную мощь грянули из динамиков, на сцену вышел тот, кто назвал себя капитаном Флинтом. Он был одет в черный камзол с поднятым воротником, на голове красовалась причудливая треуголка, один глаз был перевязан черной повязкой, а за поясом торчал эфес сабли.

Артистично прихрамывая на одну ногу, как и подобает настоящему морскому волку, он подошел к микрофону и, выждав несколько ударов барабана, низким хриплым голосом запел:

По морям и океанам

Злая нас ведет судьба,

Бродим мы по разным странам

И нигде не вьем гнезда…

Все это зрелище уже не просто ошеломило – оно заворожило Мишку. Выпив еще рюмку водки, он не спускал глаз со сцены. То, что время уже приближалось к полуночи, его совершенно не интересовало.

– Приятели, смелей разворачивай парус, – еще более хриплым голосом зазвучал припев этой строй пиратской песенки.

– Йо-хо-хо, веселись, как черт, – во всю глотку подхватил песню зал.

Одних убило пулями,

Других убила старость, – неслось со сцены.

– Йо-хо-хо, все равно за борт! – голос снова утонул в истошных воплях, несшихся из зала.

Вскочив с мест,