– Да, отец Иоанн. Схимник известный. Наша матушка его очень чтит. Они в прошлом фронтовики–однополчане. Матушка тогда военврачом была, ему жизнь спасла. Потом их судьба развела, а духовное родство осталось. Так-то!
Ольга снова ласково посмотрела на Мишку, собираясь о чем-то спросить, но вдруг спохватилась:
– Ой, а за подарок чуть не забыла!
Она раскрыла маленький пакетик, который держала в ладони, и достала оттуда массивный серебряный крестик с такой же массивной цепочкой.
– Для такого рыцаря только такой и нужен, – сказала она и, не спрашивая Мишкиного согласия, сама надела на его шею свой подарок. – Со Святой Земли. Приложен ко Гробу Господню, многим чудотворным иконам и другим святыням. Специально для тебя просила привезти. Я верила, что мы еще обязательно встретимся. Надеюсь, что с таким святым подарком все твои приключения наконец-то закончатся.
Мишка поправил крестик, спрятал его и, смущенно глядя на Ольгу, выдавил из себя:
– У меня такое предчувствие, что все настоящие приключения только начинаются…
Ольга вышла проводить Мишку за ворота монастыря, где ожидал Павел. Они шли молча, переполненные теплыми воспоминаниями и радостью от этой встречи. Неожиданно Ольга остановилась, вспомнив, о чем хотела спросить Мишку.
– Послушай, а откуда ты знаешь отца Иоанна?
Мишка первый раз за все время, пока был с Ольгой, улыбнулся, потом так же, как и она, загадочно поманил ближе к себе и прошептал ей на самое ухо:
– А вот о том, матушка, говорить не велено…
Часть третья
1. ДОМА
Холодная нынче выдалась зима. Лютая. Снежная. Крепким льдом сковало реку. Потрескивают долгими морозными ночами толстые сосны. Одно слово: трескучие морозы…
Идя по руслу скованной ледовым панцирем реки, Мишка то и дело поглядывал на раскинутый над ним звездный шатер, ловя взглядом то след то здесь, то там упавшего метеорита.
«Да у меня и желаний столько нет, сколько уже звезд нападало, – усмехнулся он, зарываясь носом в теплый вязаный шарф, – а они все падают и падают».
Вспомнился лесной скит, старец Иоанн, чудаковатый друг Варфоломей, Борзик.
«Как они там? Отец Иоанн, как всегда, на молитве… Варфоломей…».
Мишка попытался представить, чем сейчас мог быть занят Варфоломей, но так и не мог.
«Не с волками ж он по лесу бродит, – решил он, – погода не та. Сидит, небось, возле теплой печки, поленца сухие в огонь подбрасывает… За мной скучает… Или забыл вовсе… Кто я ему? Из лесу вышел и снова зашел. Нет, наоборот: в лес я забрался, да вышел назад».
Мишка поежился от нестерпимого холода и ускорил шаг, чтобы побыстрее добраться домой: впереди уже были видны огни его деревни.
«Забыл – не забыл… Чего гадать? Я ведь сам обещал возвратиться. А он всем верит. Ждет, небось. Конечно, ждет… А я все тут и тут… Хотя что в этом плохого? Тут я у себя дома. А там? Кто я там? Ни монах, никто. Так, случайный гость. Занесло в ту лесную глухомань каким-то странным ветром. Ну, побыл, пожил, помог… Помолился. Повоевал малость. А дальше? Дальше-то что?..».
На этот вопрос у Мишки не было ясного ответа. Он еще был в раздумьях. После невероятных приключений, происшедших с ним во время недолгой жизни в скиту и возвращения домой, он стал понемногу отвыкать от строгого монастырского порядка, по которому жил вместе с другими послушниками, и втягиваться в уже привычный ему обыденный ритм, которым жила деревня: кто-то трудился в местном колхозе, кто-то занимался домашним хозяйством, кто-то вообще бездельничал или пьянствовал, кто-то рождался, а кто-то доживал свой век. Только Мишка после того, как в его душе произошел странный поворот, связанный со скитом, а еще раньше – встречей с Ольгой, он никак не мог определиться, как жить дальше. Мысли его снова путались, роились, не давая остановиться на чем-то одном, определенном, а в душе снова появились сомнения относительно того, что в скиту казалось таким простым и понятным.
«Действительно, деревня уже сейчас смеется: дескать, Мишка с ума спятил, решил в монахи податься, бороду отрастил, Богу молится. А коль снова поеду назад в скит?
