– Девчонкой ее не назовешь. Красивая. Гордая. И в тоже время беспомощная, слабая…

– А где же она?

Мишка косо посмотрел на Оксану, думая, что сказать.

– В монастыре.

Оксана в удивлении вскинула брови.

– Да, в монастыре. Судьба ее туда привела. Сложная судьба. Калеченная…

– Так она что – монахиней стала? – Оксана смотрела на Мишку с нескрываемым удивлением.

– Не успела… То грустная история…

И снова уставился на сверкающую гладь ночного озера, уже думая не о таинственных чудесах, а об Ольге. Он даже не сразу почувствовал, как Оксана положила ему голову на плечо.

– Значит, ты через нее?.. Ну, в монахи?..

Рядом с Оксаной Мишка чувствовал прилив неизвестного ему тепла и нежности. От неизведанности, непонятности этого чувства ему становилось не по себе.

– Заладили вы все: «монах», «монах»… Далось вам это слово. Если живешь в монастыре или скиту, так сразу монах. В серых штанах…

– Но зачем-то ведь ты пришел туда? Не на аркане ж тебя привели.

Мишка поднял гладкий маленький камушек и начал перебрасывать его с ладони в ладонь.

– А зачем туда другие идут? Жили себе – кто кем: тот ученым, тот солдатом, тот князем, а потом пошли в монастырь. Другие с них смеются, думают, что головой повредились, рассудком, а им словно тайна какая открылась. И позвала за собой. Как думаешь, не бывает такого?

– Думаю, что бывает. Я б и сама пошла в монастырь, кабы точно знала, что не судьба мне счастья в деревне искать.

– Так чего сидишь тут? Небось, в городе и сытнее, и повеселее  будет. А там, глядишь, и судьбу свою найдешь. Или она тебя.

Оксана усмехнулась.

– В городе? Да, там точно найдешь… Нам, деревенским, только там осталось искать. Надька, подружка моя, тоже подалась туда. Моделью захотелось ей стать. Актрисой. Только другим делом пришлось заниматься. Заставили. Иначе, говорят, мы тебя сгноим. Так что уж лучше одной, чем на такое «счастье» нарваться.

– И то правда, – согласился Мишка. – Все-таки жалко вас, девчонок. Ребятам легче. Погулял, погулял – женился. Развелся, опять погулял – снова женился. Хоть до старости, пока «женилка» не засохнет. Мужику никогда не поздно. А вас природа по-другому устроила. Вам рожать надо. Вы без любви не можете…

Оксана никак не ответила на Мишкины слова, думая о своем.

– А знаешь, – задумчиво сказала она, – я ведь еще ни с одним парнем… Ну, это…

Мишка без слов понял ее и прижал крепче к себе.

– Мать пилит, отец пилит: «замуж пора, замуж пора»… А за кого пора?

Оксана вдруг отодвинулась от Мишки и пристально посмотрела ему в глаза:

– Хочешь, я тебя ждать буду? Ты только не подумай, что я набиваюсь. Просто знай, что я готова тебя ждать, пока ты сам не поймешь, чего ищешь в этой жизни.

Мишка ощущал, как слова Оксаны, ее присутствие открывали в душе все новые и новые чувства – доселе ей неведомые, необыкновенно теплые и нежные. Мишкина душа, привыкшая к бескомпромиссности, порой жесткости, решительности, агрессии, вдруг стала безоружной и удивительно тихой, мирной, такой же безмятежной, как это лунное сияние, разлитое по всей глади озера, вокруг которого ходило столько легенд и преданий. Он снова прижал ее к себе и неуклюже погладил широкой шершавой ладонью по голове.

– Так-таки будешь ждать?