Попавшему к нему на прием зам.руководителя кремлевской администрации Сысуева он спутал с директором погранслужбы и долго объяснял, как важно держать на замке границы; китайского лидера, посетившего с визитом Москву, принял за японского премьера. Обалдевший китаец никак не мог уразуметь, с чего вдруг российский глава восторженно вещает ему о стратегической оси Москва – Токио.
Ни один российский телеканал – даже НТВ – не осмелились показать кадры его встречи с Клинтоном, когда в разгар беседы повернулся он вдруг к американскому президенту задом и устремился к своим министрам, стоящим поодаль с одним-единственным вопросом: «А где журналисты?» (Журналисты стояли в другом углу, но Ельцин их почему-то не заметил.)
И репортаж о посещении им столичной школы № 1130 тоже прошел с серьезными купюрами. Телезрителям так и не суждено было услышать откровения президента, который на голубом глазу поведал ученикам, что в детстве любимым его литературным героем был, оказывается, Пушкин и что каждые пять лет вместе с одноклассниками он путешествует по стране и до сих пор переписывается со своей первой учительницей (учитывая, что пошел Борис Николаевич в школу еще накануне войны, интересно, сколько лет сейчас старушке: если вообще, она жива).
Это было даже посильнее, чем знаменитые признания его, что всей семьей сажает он на зиму картошку, чем и кормится потом: «И я, и Наина Иосифовна, и дочки, и зятья, и внуки. Восемь мешков сажаем, восемь собираем, и нам на зиму хватает».
МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ
Болезнь Альцгеймера – дегенеративное заболевание центральной нервной системы, характеризующееся прогрессирующим снижением интеллекта, расстройством памяти и изменением поведения. Заболевание обычно возникает у людей пожилого и старческого возраста. Болезнь Альцгеймера является ведущей причиной слабоумия у пожилых. Первые симптомы могут появиться уже после 40 лет, а после 70-летнего возраста частота заболевания доходит до 30%. В результате исследования выяснилось, что наследственность играла роль в 79% случаев болезни Альцгеймера, в остальных случаях основное значение имели внешние воздействия.
Самое занятное, что после каждой новой выходки, когда журналисты вновь принимались обсуждать, в каком… э-э… состоянии находится президент, Кремль аж захлебывался в приступах праведного гнева.
Перелистаем старые газеты. Год 1998-й.
Довольно?
Это был тот самый 1998 год, когда в стране началась рельсовая война; когда зарплату бюджетникам и пенсии не платили месяцами; когда по всей России гремели забастовки (в апреле на улицы вышло более миллиона) и в отставку отправилось сразу два правительства подряд. Закончился он, как вы помните, дефолтом, который обесценил рубль в четыре раза, уничтожив на корню только-только зародившийся средний класс – становой хребет любой экономики.
Правда, накануне кризиса Ельцин ушел в очередной нескончаемый отпуск. Все мало-мальски грамотные экономисты, все министры и кремлевские советники знали уже, что сейчас разразится крах, но президент тем временем преспокойно отдыхал на Валдае.
«Твердо и четко заявляю: девальвации рубля в России не будет, – во всеуслышание объявил он 14 августа, и не думая прерывать отпуск. – Это просчитано, это моя работа и мой контроль».
Через три дня – 17 августа – начался дефолт…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
К концу 1970 года средний возраст членов Политбюро приближался к 80 годам. Все без исключения кремлевские небожители страдали тяжелыми старческими заболеваниями.
Министр иностранных дел Андрей Громыко и председатель Совета Министров Николай Тихонов регулярно, допустим, теряли координацию и падали – прямо во время торжественных собраний.
Страдающий атрофией головного мозга секретарь ЦК Андрей Кириленко постоянно путался в своих мыслях, забывая, что хочет сказать.
Начальник личной охраны Брежнева генерал Владимир Медведев вспоминает:
«Мне приходилось быть свидетелем телефонных разговоров Кириленко с Брежневым. Тот звонит:
– Леонид, здравствуй.
– Здравствуй.
– Это я, Андрей.
– Слушаю, слушаю тебя, Андрей.
– Ты знаешь… – вдруг замолкал. Наступала длительная пауза. Леонид Ильич сидит, улыбается, ждет: – Леонид, извини, вылете-ло из головы…
– Ну ничего. Вспомнишь – позвони».
При этом, однако, добровольно в отставку никто из стариков отправляться не желал. Даже когда Брежнев предложил окончательно впавшему в маразм Кириленко уйти на пенсию, тот напи-сал в ответ слезное письмо с просьбой оставить его на работе – и ведь оставили.
