хамелеона», — цитирует Мэтт предполагаемого очевидца. — «Язык то всовывается, то высовывается» — это мне нравится.

— Поехали туда, — предлагаю я.

— А конференция?

— Слишком все хорошо… — Я пропускаю вопрос Мэтта мимо ушей. — Как ты думаешь, там есть охотники на вампиров?

— О да, конечно, — отвечает Мэтт. — Если столько народу знает, они съехались туда со всего света. Не каждый день такая крутизна! Там этих охотников уже тысячи.

— И журналистов. — Я поднимаю бровь. — Без них никак.

— Классное сочетание, — говорит Мэтт. — Я имею в виду колу с виски. Четкая смесь. Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо… «Люди не выпускают из дома собак и кошек, потому что боятся, что монстр их укусит».

— Ага.

Наш самолет взмывает над Скалистыми горами, и Мэтт судорожно хватается за стакан.

— Ненавижу летать!

— Почему, из-за болтанки?

— Нет, это как раз по кайфу. Просто мне скучно в этом тесном металлическом цилиндре. Простите, мэм, нельзя ли еще одну колу? — Мэтт улыбается стюардессе. — Сегодня у нее явно плохой день.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.

— А ты видел, какое у нее лицо? У-у-у-у… — И его снова передергивает, словно по спине Мэтта пробежала небольшая ящерица-ядозуб.

Я вижу встревоженное лицо стюардессы и опускаю глаза в газету.

— Ты прав, у нее сегодня плохой день. Я бы сразу и не заметил, — говорю я.

— Не просто плохой день-жуткий облом, — поправляет меня Мэтт.

— На Пуэрто-Рико можно одолжить денег у Сэйбина, — предлагаю я. — Сэйбин — владелец фирмы по производству сабель, я для них делаю ролики.

— О, это было бы… да, в общем, да! Было бы так…

Мэтт скашивает глаза на кончик носа, а руками как будто печатает на маленькой печатной машинке. Такой жест он делает, когда ему что-то очень нравится: например, в очередной раз слушая любимую песню.

— Было бы… здорово, — наконец выговаривает он.

— Мы могли бы притвориться охотниками. Наденем специальные костюмы, прицепим к поясу всякие ягдташи, канаты, копья, ножи…

— А на руках сделаем татуировки.

— Можно всем сказать, что мы его поймали, и сделать пресс-релиз, где пообещаем показать его в «Холидей Инн» Сан-Хуана. Снимем зал, посадим монстра в клетку, закроем занавесками и в самый подходящий момент откроем.

— Занавески должны быть обязательно белые! И монстр будет плеваться на них кровью и кричать страшным голосом.

— Это будет актер, — говорю я.

— Одетый под монстра.

— Всех разыграем.

— А нас в тюрьму не посадят? — спрашивает Мэтт.

— Сразу не посадят, но лучше быстро смотаться.

— Все снимем на пленку, — добавляет Мэтт. — Будет… здорово. — И снова печатает на своей крошечной машинке.

Я молча наблюдаю за ним.

— И все-таки мне кажется, нужно ехать на конференцию, — говорю я.

— Да, наверное. А потом можно и в Пуэрто-Рико.

— Гм-м… — задумался я. Как бы это сделать? Может, удастся одолжить денег.

Мэтт доверчиво смотрит на меня. Очень мило.

— Лови момент, Спанки, садись на него верхом и скачи вперед! Действуй! — И добавляет, как герой из старого приключенческого фильма: — Итак, мы отправляемся в Пуэрто-Рико на поиски вампира!

Самолет идет на посадку. Резиновые шасси размером с мою машину целуют посадочную полосу раз, другой, и вот мы на земле.

Мэтта снова передергивает. И причиной этому, похоже, не радость или удовольствие, а белая горячка. Гм…

Мы берем напрокат «шевроле-блейзер» и выезжаем из Денвера на запад, на лыжный курорт, где проходит наша конференция.

— Вот что я тебе скажу: воздух тут гораздо чище, чем в Лас-Вегасе, — обращаюсь я к Мэтту, — поэтому они и проводят конференцию здесь, в горах, а не в пустыне. Другой воздух. Город заполнят дорогие шубы и сотовые телефоны. Надеюсь, это тебя не отвратит.

— Может и отвратить. — И он отхлебывает припасенного виски.

Мы опаздываем. Въехав в город, оставляем сумки в машине и идем на поиски ресторана «Трубящий ослик», где собирается со всей своей командой моя подруга Хайди. Они активно продвигают ботинки фирмы «Робин», в которых можно ходить не только по городу, но и по сложным горным маршрутам, — то есть ботинки «два в одном».

Когда всем надоело просматривать ролики друг друга и ходить по выставке нового оборудования, осталось только собираться в маленькие группки и трепать языком.

— Эй, Спанки! — раздается чей-то крик, когда мы подходим к столику Хайди. Это мой старый знакомый, Стюи. Когда-то давно он подал на меня в суд из-за сделки, которую мы хотели провернуть вместе, но она провалилась. С тех самых пор я с ним не разговаривал.

Черт побери, ну почему он должен был оказаться здесь и испортить мне весь отдых? И единственное свободное место за столиком, конечно же, рядом с ним. Я знакомлю с Мэттом остальных и сажусь, чтобы не нарушать правил поведения в обществе.

— АХ, КАК ЗДОРОВО! — чересчур громко и возбужденно кричит Стюи. В этом возбуждении чувствуется какая-то остаточная эротичность. Или притворная непосредственность, которой он отличался еще в восемьдесят восьмом, когда мы познакомились. Когда-то эта черта мне нравилась, но теперь я знаю, что она смертельно опасна. Вся любовь может превратиться в острые стрелы ненависти, разящие прямо в цель. А я, к сожалению, побывал этой целью.

— Эй, Стюи, я и не думал тебя тут встретить, — говорю я.

— КАК ЖЕ Я ПРОПУЩУ ТАКОЕ! НЕТ! Я ПРИЕЗЖАЮ СЮДА КАЖДЫЙ ГОД!

Я вспоминаю, что Стюи всегда говорил восклицаниями. У него даже «Хорошо» превращается в «ХОРОШО!».

— КАК ЖИВЕШЬ? НЕ ВИДЕЛИСЬ УЖЕ НЕ ПОМНЮ СКОЛЬКО! — продолжает Стюи.

— Ну знаешь, не каждый день воскресенье.

— ЗНАЮ!

— Не сомневаюсь, — отвечаю я вызывающе, но Стюи вызова не принимает.

— ДА, ЗНАЮ! Пат.

Почему он со мной судился? Краем глаза я замечаю, что Мэтт уже не за столиком, а на сцене. Он стоит рядом с солистом и танцует хипповский танец, покачивая расслабленными кулаками на уровне плеч. Его голова болтается взад-вперед, будто к подбородку привязана гирька. Бросаю взгляд туда, где он только что сидел — рядом с Хайди. Там осталось четыре пустых бокала. Хайди улыбается мне и переводит глаза на Мэтта.

Мэтт самозабвенно танцует, не обращая внимания на неудовольствие солиста. Я вспоминаю, что он устроил на церемонии награждения в Саскватче, и холодею от ужаса.

Еду подают поздно, и мы со Стюи долго беседуем, как когда-то, во времена нашей дружбы. Другие рекламщики ходят от стола к столу, обнимают друг друга, сплетничают, заключают новые сделки. Здесь у