БУСЫГИН. Нет-нет. Мы с ней вдвоем.

САРАФАНОВ. Вот как?.. А ведь она заслуживает всяческого счастья.

БУСЫГИН. Моя мать на свою жизнь не жалуется. Она гордая женщина.

САРАФАНОВ. Да-да… Печально, что и говорить… Нас перевели тогда в Гомель, она осталась в Чернигове, одна, на пыльной улице… Да-да. Совсем одна.

БУСЫГИН. Она осталась не одна. Как видишь.

САРАФАНОВ. Да-да… Конечно… Но подожди… Подожди! Подожди, подожди. Я вспоминаю! Прости меня, но у нее не было намерения родить ребенка!

БУСЫГИН. Я родился случайно.

САРАФАНОВ. Но почему она до сих пор молчала? Как можно было столько лет молчать?

БУСЫГИН. Я же говорю: она гордая женщина.

САРАФАНОВ. Хорошо, что так случилось. Я рад.

БУСЫГИН. Кто мой отец? С этим вопросом я приставал к ней с тех пор, как выучился говорить.

САРАФАНОВ. Тебе в самом деле так хотелось меня найти?

БУСЫГИН. Разыскать тебя я поклялся еще пионером.

САРАФАНОВ (растроган). Бедный мальчик! Ведь, в сущности, ты должен меня ненавидеть…

БУСЫГИН. Вас – ненавидеть?.. Ну что ты, папа, разве тебя можно ненавидеть?.. Нет, я тебя понимаю.

САРАФАНОВ. Я вижу, ты молодец. Не то что твой младший брат. Он у нас слишком чувствителен. Говорят, тонкая душевная организация, а я думаю, у него просто нет характера.

БУСЫГИН. Тонкая организация всегда выходит боком.

САРАФАНОВ. Вот-вот! Именно поэтому у него несчастная любовь… Жили в одном дворе, тихо, мирно, и вдруг – на тебе! Сдурел, уезжать собирается.

БУСЫГИН. А кто она?

САРАФАНОВ. Работает здесь в суде, секретарем. Старше его, вот в чем беда. Ей около тридцати, а ведь он десятый класс заканчивает. Дело дошло до того, что этой ночью я должен был идти к ней…

БУСЫГИН. Зачем?

САРАФАНОВ. Поздно вечером он явился и объявил мне, что уезжает. Она прогнала его – это было написано у него на лице. А чем я мог ему помочь? Я подумал, что ее, может быть, смущает разница в возрасте, может, боится, что ее осудят, или, чего доброго, думает, что я настроен против… В этом духе я с ней и разговаривал, разубеждал ее, попросил ее быть с ним… помягче… Знаешь что? Поговори с ним ты. Ты старший брат, может быть, тебе удастся на него повлиять.

БУСЫГИН. Я попробую.

САРАФАНОВ. Я так тебе рад, поверь мне. То, что ты появился, – это настоящее счастье.

БУСЫГИН. Для меня это тоже… большая радость.

САРАФАНОВ; Это правда, сынок?

БУСЫГИН. Конечно.

САРАФАНОВ. Дай-ка я тебя поцелую. (Поцеловал Бусыгина по-отечески в лоб. Тут же смутился.) Извини меня… Дело в том, что я было совсем уже затосковал.

БУСЫГИН. А что тебя беспокоит?

САРАФАНОВ. Да вот, суди сам. Один бежит из дому, потому что у него несчастная любовь. Другая уезжает, потому что у нее счастливая…

БУСЫГИН (перебивает). Кто уезжает?

САРАФАНОВ. Нина. Она выходит замуж.

БУСЫГИН. Она выходит замуж?

САРАФАНОВ. В том-то и дело. Буквально на днях она уезжает на Сахалин. А вчера мальчишка заявляет мне, что он едет в тайгу на стройку, вон как! Теперь ты понимаешь, что произошло в тот момент, когда ты постучался в эту дверь?

БУСЫГИН. Понимал, когда стучался…

САРАФАНОВ (перебивает). Произошло чудо! Настоящее чудо. И они еще говорят, что я неудачник!

БУСЫГИН. Значит, она выходит замуж… А за кого?

САРАФАНОВ. Э, ее будущий муж – летчик, серьезный человек. На днях он заканчивает училище и уже назначен на Сахалин. Сегодня, кстати, она собирается меня с ним познакомить.

БУСЫГИН. Так… Сколько же Нине лет?

САРАФАНОВ. Девятнадцать.

БУСЫГИН. Да?

САРАФАНОВ. А что такое? Ей и не могло быть больше. Но она серьезная. Она очень серьезная. Я даже думаю, что нельзя быть такой серьезной. Конечно, ей доставалось. Она была тут хозяйка, работала – она