На следующий день мне плохо. Нет температуры, ничего не болит — просто очень-очень хреново. Был человек — стал кисель. Лежать тяжко, дышать тяжко, жить тяжко. Заботливый Костя водил меня к врачу, и тот через полчаса возни поставил диагноз: симулянт. Наврал, собака. Симулянт обязан утверждать, что болен, а я ничего такого не утверждал. Я не болен. Я просто хочу на волю, терпения моего нет.
Кое-как продержался до вечера без всякого толку: Француз не мычал и не телился, несмотря на все мои потуги, а уж я ему и щеку драным шарфом подвязывал, и в сапоги, просящие каши, заставлял обуться — чтобы всё, значит, было а-натюрель, как на известной картине. Без толку. За ужином потребовал себе не стакан, а бутылку красного — дали. Взял я её покрепче за горло — и в общагу. Напиться в зю-зю, конечно, не напьюсь, тут и пить-то нечего, но хоть забудусь немного. А не забудусь, так авось что-нибудь придумаю. Алкоголь, он иногда способствует.
Валюсь на топчан, совсем уж было собираюсь присосаться к бутылке, и тут мысль: надо бы подзарядить ПДА. Ну что за подлость: сначала лёг, а потом уж мысль пришла. Это мне что же, опять вставать и двигаться? Не хочу. Вообще ничего не хочу, даже пить, но это хоть менее противно, чем всё остальное. На волю хочу и чую: если сегодня ничего не придумаю, завтра сделаю какую-нибудь глупость. Потому что всё, выдохся. Тут либо выпить, либо в Зону. Либо сперва одно, потом другое. Не убьюсь, так вылечусь.
Всё-таки встал, подключил ПДА к зарядке, а заодно пролистал корреспонденцию. Лично мне — ничего, а в разделе «Всем» читаю: «Чемодан и Вычет у научников». Ещё вчера отправлено. Та-ак… Это какая же сука нас выдала? Впрочем, не важно. Важно другое: что за этим последует. А последовать может только одно: сбор клановых вожаков и авторитетов в «Ста рентгенах» и общий нажим на «долговцев». Штангеля с дерьмом смешают за то, что упустил нас, а он будет отругиваться, кивать на выброс и, чтобы отвести подозрения в пособничестве, предложит десяток ребят для участия в совместной операции. А «Долг»… ну что «Долг»? Покочевряжатся «долговцы», но поймут, что против силы объединившихся кланов они никто. Чего ж тут не понять. Участвовать в штурме Янтаря они не станут, да и другим отсоветуют, а вот станут ли защищать научников? Я бы на их месте выбрал нейтралитет и посредничество.
Кто это там? А, Вычет… Пришёл-таки.
— Слыхал новость? — говорю ему. — Выпрут нас из Зоны. Под белы рученьки.
— Почему? — Стоит, глазами хлопает.
— Иди сюда, смотри… — Сую ему ПДА. — Видал? Вся Зона знает, где мы. Насколько мне известно, в отношении к нам ничего не переменилось — для этих олухов мы по-прежнему угроза Зоне и их бизнесу. Кланы нажмут на «Долг». Не знаю, как поведут себя «долговцы», а я бы на их месте не стоял на рельсах перед паровозом. Преданность высоким идеям хороша, когда есть хоть один шанс. А здесь его нет. Думаешь, колючка и мины удержат сотню сталкеров, когда те пойдут на штурм?
— Если пойдут, то им же хуже, — отвечает Вычет. — Попадут под психотропное излучение, потеряют многих. На территории Янтаря два излучателя, оба взяты под контроль. Если об этом ещё не знают в кланах свободных сталкеров, то наверняка знают в «Долге». Одно их слово — и никто к нам не сунется.
Ага, значит, я верно сообразил насчёт пси-излучателей — они под контролем научников. Наверное, как обычно: учёные сначала научились управлять ими, а теперь пытаются понять, как же устроено, чем они управляют. Но Вычет напрасно думает, что мы в безопасности.
— Дурень, — говорю я ему. — Стратег вшивый. Они не пойдут на штурм. Они просто перережут пути подвоза. Помешать им «долговцы» не смогут, да и не захотят…
— «Долговцы» уже здесь, — простодушно моргая, объявляет Вычет.
Да ну? Надо посмотреть. Но чуть позже.
— Без разницы, — говорю я. — Как снабжать базу? Вертолётами? Воображаешь, что у сталкеров нет против них средств? Надо будет — Носорог им подкинет, через него, знаешь ли, из Зоны половина хабара уходит, ему мы с тобой уже неделю поперёк горла… Кабель электрический — обрубят. Много ли здесь солярки для дизелей, а? Как её доставлять, на чём? А еду? Да что еда — когда обесточатся все приборы, твоя наука в голос завоет, что надо нас с тобой выдать. Ну, если гуманизм взыграет — тогда вывести под конвоем за пределы Зоны и сдать полиции. Не так, что ли?
— Не знаю, — признаётся Вычет.
— Зато я знаю! Айда наружу — поглядим…
Снаружи — беготня. Вижу «долговцев» — они держатся уверенно, и я подозреваю, что власть над данной территорией де-факто перешла в их руки. Вижу нескольких откормленных вояк — те стоят и рты раззявили, в то время как «долговцы» распоряжаются, как у себя дома. Одного толстозадого пхнули — едва не покатился. Правильно, не торчи на дороге. А вон пулемёт на крыше, уже обложенный мешками с песком, и ещё один в чердачном окне… Оборона на всякий случай.
Вот-вот. Оборона против штурма, а его не будет. Кому охота подыхать? Будет осада и соглашение на приемлемых условиях, а мы с родственничком моим — разменная монета. На то, что из-за Периметра двинут нам на выручку спецназ и миротворцев, может надеяться только наивный. Двигали уже войска в Зону после Второго взрыва — и чем оно кончилось? Надо думать, командование о том помнит и знает теперь, что для Зоны нужна особая подготовка — а где приобрести её, как не в Зоне? Замкнутый круг. Попытку прийти научникам на помощь военные, может, и предпримут, да только в её успех я нисколечко не верю. Ну, вертолёты полетают над лесом, постреляют наугад… По всему, вроде как сложилась патовая ситуация — ан нет. Время работает на противника.
Возвращаюсь, валюсь на топчан. Где моё вино? На, отхлебни… Не хочешь? Ну, я сам…
— Всё будет хорошо, — успокаивает меня Вычет. Он спокоен, как надолба. И так же глуп.
— Что ты, салага, можешь в этом понимать? Математик, тоже мне… Откуда ты это взял?
— Прикинул.
— Ну, тогда я спокоен! — говорю с издёвкой и наконец-то присасываюсь к бутылке. Сегодня в меню красное сладкое. Кагор.
— Нет, правда… — Вычет как будто даже доволен. — Я тут побродил, с ребятами поговорил, вник кое во что… Знаешь, что здесь самое удивительное? Есть люди, изучающие аномалии. Есть люди, изучающие свойства артефактов. Есть те, кто изучает мутантов. Есть специалисты по пси-излучению, по выбросам, по дублям. Есть эколог. Один пытается разработать термодинамическую теорию Зоны. Нет только тех, кто изучает Зону вообще, так сказать, в комплексе. А это работа скорее для математика, чем для физика или биолога…
— Ты эти дни модели какие-нибудь им считал, что ли? Знаешь, что я тебе скажу…
— И модели тоже, — перебивает он. — Но самое главное: теперь я знаю, что такое Зона.
Ох… И этот туда же.
— Знаешь, сколько было до тебя умников, которые говорили то же самое? — кривлю я морду, пытаясь образумить хвастуна. — Догадываешься, где теперь их кости?
Вычет догадывается, но чересчур увлечён. Глаза почти горят.
— Я не о том, — отмахивается он. — Я об общем, так сказать, ответе. Самом общем. Некоторые думают, что Зона — живое существо… гм, по-человечески я их понимаю. Некоторые считают её центром чисто физических процессов непонятной природы, но заведомо не имеющих свободы воли. Согласно этой концепции неравномерности в распределении аномалий объясняются прежде всего особенностями залегания геологических пластов… видел бы ты, какая тут у них геологическая карта! Хотя ладно… Есть ещё гипотезы о внеземном происхождении Зоны, об оружии, вышедшем из-под контроля военных во время испытаний, ну и так далее. Некоторые относятся к Зоне исключительно как к своеобразной экосистеме, хотя в рамках данной точки зрения невозможно объяснить само возникновение Зоны и её назначение…
— А ты, выходит, придумал что-то новое? — на сей раз перебиваю я.
— Нет. Есть ещё одна старая гипотеза: Зона — это искусственно созданная среда обитания. Не наша среда, но среда.
— А чья же?
Вычет мнётся.
— Не знаю, как тебе сказать… наверное, ты посмеешься… словом, группа «О-сознание» действительно существовала. Тому есть свидетельства. Более того, я убеждён, что она существует до сих пор.
