ракетный комплекс «Ока», совершенно под них не подходивший, и тем самым пустил по ветру плод трудов сотен научных и производственных коллективов. Перечень всех предательских деяний этого вредителя ещё предстоит установить народному трибуналу.

Председателем Совета Министров СССР стал Николай Рыжков, который запомнился народу как «плачущий большевик» и руководитель экономики великого государства, которое он оставил без мыла, и оное пришлось срочно закупать за границей. Рыжков активно помогал Горбачёву в разрушении экономики, о чём свидетельствовал в газете «Завтра» Валерий Легостаев, работавший в то время в ЦК КПСС.

Другим активным помощником Горбачёва в разрушении СССР стал Анатолий Лукьянов, о чём также говорится в статье Легостаева. Ну и, конечно, сыграли свою роль «системные диссиденты»: Примаков, Арбатов, Боровик, Бовин, Грачёв, Бурлацкий…

Как говорится, птицы одного оперения собираются вместе. Вокруг Горбачёва быстро группировались ненавистники советского строя, которые находили у него тёплый приём и получали хорошо оплачиваемую работу.

Но чтобы устроить «своих» на ведущих должностях, нужно было освободить эти места от «чужих». Горбачёв действовал в этом направлении нагло, не останавливаясь перед провокациями, примеров этого не счесть. Когда его уступчивость американцам на переговорах о сокращении вооружений превысила всякую меру, руководители Вооружённых сил стали всё чаще появляться на заседаниях Секретариата ЦК, которые вёл Лигачёв, уже начавший противостоять разрушительным деяниям Горбачёва. Тогда Горбачёв договорился с «другом Колем» и организовал прилёт в Москву, прямо на Красную площадь, немецкого лётчика-авантюриста Руста. Этот эпизод дал ему повод для смены не только высшего руководства Вооружённых сил, но и для чистки командного состава армии вплоть до командиров дивизий.

Провокации и стравливание конкурентов были обычными приёмами Горбачёва, тем более что к этому времени уже была отлажена система, при которой на любого деятеля можно было подготовить компромат, нашёлся бы только заказчик. А в заказчиках недостатка тогда не испытывалось.

Прошёл всего год после избрания Горбачёва Генсеком, как грянула Чернобыльская катастрофа. На Волге под Ульяновском налетел на устои железнодорожного моста пассажирский теплоход «Александр Суворов», да так, что на него сверху упали несколько вагонов. В Башкирии произошёл взрыв на газопроводе как раз в тот момент, когда через этот пункт проходили два встречных пассажирских поезда. И таких случаев было немало, жертвы каждый раз были огромные. За всем этим проглядывалась дирижёрская палочка, разыгрывалась кампания по дестабилизации обстановки в стране, создания в ней атмосферы страха и неопределённости.

Явно вредительский характер носили меры по развалу экономики страны.

В 1988 году началось форсированное развитие кооперативного сектора экономики. Но это были не привычные кооперативы. Было разрешено создавать кооперативы при предприятиях. Однако они были использованы ловкими дельцами для перекачки средств предприятий на счета этих кооперативам. Денежные средства оказывались в руках дельцов, а предприятиям оставались только долги.

Социальное положение члена кооператива определялось, по Закону о кооперации, «вкладом и доходами». Несколько руководителей предприятия составляли кооператив, который мог нанимать работников. Это ставило наёмного рабочего или служащего в положение раба, в распределении прибылей он не участвовал. Вся она доставалась «цивилизованным кооператорам».

Число кооперативов за два года выросло почти до ста тысяч. В них не ограничивался размер заработной платы, допускался перевод безналичных денег в наличные. Выполняя волю Яковлева — Горбачёва, правительство Рыжкова накачивало экономику деньгами, раскручивая инфляцию, но эти деньги оседали в сейфах нарождавшейся новой советской (точнее, антисоветской) буржуазии.

Была отменена монополия внешней торговли, вывоз товаров, в том числе и дефицитных, был разрешён не только предприятиям, но и частным лицам. Хотя пропаганда твердила о низком качестве товаров советского производства, продовольствие, ширпотреб, сырьё, энергоносители, золото, химические товары хлынули через границы. И наши телевизоры, мыло, холодильники заполонили «блошиные рынки» многих стран мира. Вывозились даже книги для детей, очень дешёвые, потому что государство давало дотации издательствам, чтобы поддерживать низкие цены на этот важный для повышения культуры народа товар. Но за границей эти книги, пользовавшиеся большим спросом у русскоязычной диаспоры, продавали по тамошним ценам. Предприимчивые люди скупали многолетние запасы дешёвой алюминиевой посуды, превращали её в слитки и вывозили за рубеж.

Принятыми в сентябре — октябре 1987 года постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР уже предписывалось продавать дефицитные товары за рубеж. И вот предприятие А, вместо того чтобы поставить сырьё предприятию Б по плановой (низкой) цене, продавало его за рубеж по демпинговой, но всё же более высокой, чем плановая, цене. А предприятие Б. чтобы не останавливать производство и выполнить план (которого никто не отменял), вынуждено было покупать сырьё на внешнем рынке, уже по высочайшим мировым ценам. На всём этом дельцы наживали огромные деньги, а страна несла колоссальные убытки.

Нам все уши прожужжали про неэффективность советской экономики, в особенности про то, что к концу существования СССР в магазинах покупателей встречали пустые прилавки. Да, это было. Но при этом не говорится, что дефицит товаров устраивался умышленно. По данным ФАО (организации ООН по продовольствию), СССР в 1985–1990 годах занимал третье место в мире по производству сельскохозяйственной продукции (после США и Китая). При населении, составлявшем 5,4 процента от мирового, мы производили 14,5 процента продовольствия в мире. Продовольствие гноили на складах, свежеприготовленную колбасу машинами вывозили на свалки. А за границу страна никогда не вывозила так много продовольствия, как в годы «перестройки».

Хотя, как уже отмечалось, СССР вышел на первое место в мире по производству многих видов промышленной продукции (пусть и не той, какая определяла мировое первенство), предприятия задыхались от нехватки фондов на сырьё и материалы. Чем больше металла производилось в стране, тем более дефицитным он становился. И в рассматриваемый период большая часть этого дефицита создавалась искусственно. Для оборотистых деловых людей распределение дефицитной продукции служило средством обогащения и усиления своего влияния («ты меня уважаешь, я тебя уважаю, — мы с тобой уважаемые люди…»).

Вымывание товаров, разгул международной спекуляции привели к обесценению рубля и опустошению товарных запасов в стране. И наживалась на этом мафия — союз криминала и власти. «Куй железо, пока Горбачёв!», — мафиози говорили почти открыто.

В откровенную диверсию вылилась даже кампания по борьбе с пьянством и алкоголизмом, хотя цели при этом провозглашались самые благородные.

Словом, вся экономическая политика Горбачёва представляла собой скрытую диверсию.

Последний союзный премьер Валентин Павлов весной 1991 года открыто обвинил ведущие страны Запада и их банкиров в заговоре против СССР. Он только, видимо, не знал, что возглавляет заговор против собственной страны её высший руководитель.

Хотя и во главе КГБ Горбачёв поставил своих людей, комитет всё же заваливал высшее руководство страны компроматом на христопродавцев, торговавших достоянием Родины. Им оставалось выбирать: или тюрьма, даже высшая мера наказания, или разрушение Советского государства. Они, естественно, выбрали путь предательства и сокрушения своей страны.

Как и было обещано «Трёхсторонней комиссии», Горбачёв проработал «этапы» и «формы»