– О чем же вы хотели говорить?

– О вашей дальнейшей судьбе. Вы, верно, намерены выйти замуж?

– О да! Я думаю, теперь это возможно.

– Что касается денег…

Элен тонко улыбнулась.

– Не беспокойтесь этим, papa?. Мои дела вскоре будут в порядке.

При этих словах графиня Безобразова обменялась выразительным взглядом с госпожой Осинкиной. Обе сегодня отчего-то были взволнованы. Если бы граф сам не был уже весь в завтрашнем деле, он бы, вне всякого сомнения, обратил на это внимание. Но он только сказал рассеянно:

– Дай Бог, дай Бог, – и отложил салфетку, давая понять, что ужин окончен.

Дамы, которые, похоже, давно уже этого ожидали, тотчас встали из-за стола и поспешили в маленькую, называемую в доме «черепаховой», гостиную, по мебели, стоящей в ней. Туда вскоре подали чай с печеньями, и дамы вполголоса, чрезвычайно оживленно принялись что-то обсуждать.

Он же заперся в своем кабинете и занялся приготовлениями. Надо было проверить и подготовить пистолеты, составить новое завещание, поскольку дело было чрезвычайно опасное, обдумать все возможные ходы неприятели и найти против них верное средство. У разбойников, вне всякого сомнения, свои планы. И чтобы эти планы не смогли осуществиться, следовало быть наготове.

На следующий день, уже в сгущающихся сумерках, он, одетый в простое платье, но в плаще, сел на козлы сильно потрепанного экипажа ювелира, и они поехали в указанное место. Коляска, в которой они ехали, отчаянно скрипела, и казалось, вот-вот развалится. А ведь ее пассажир был одним из богатейших в Петербурге людей, о чем, впрочем, знали не многие. Но скупость его размерами была ничуть не меньше его богатства. Потому ювелир и не стал покупать алмаз, решив взять себе только процент от сделки, как посредник, и по той же причине, из жадности, не тратил денег на новый экипаж. Поговаривали, что и жену свою ювелир держит в черном теле, а детей по достижению ими совершеннолетия и вовсе лишил денежного содержания, заставив зарабатывать на жизнь самостоятельно.

Деньги за алмаз, вся сумма, до копеечки, были в объемном саквояже, который лежал на коленях у ювелира. Видимо, во время последней встречи с продавцом алмаза он сумел сбить цену, потому что, воспользовавшись моментом, довольно-таки дальней дорогой, ювелир открыл саквояж и проворно отсчитал сколько-то банкнот сторублевого достоинства, которые торопливо сунул за пазуху. После чего прижал к себе саквояж с оставшимися деньгами и замер.

К придорожному трактиру, указанному как место предполагаемой сделки, они подъезжали все в тех же сумерках. Было самое начало лета, и темнеть в Петербурге не успевало, хотя по времени была уже глубокая ночь.

– Тпру-у… – сказал кто-то, взяв под уздцы уставшую лошадь, и коляска остановилась.

– Ты что себе позволяешь, болван? – крикнул высунувшийся из коляски ювелир.

– Не трусь, барин. Вылазь, ждут тебя уже.

Ювелир заметно разволновался и, вылезая из экипажа, споткнулся и чуть не упал.

«Так рисковать и все из-за чего? – невольно подумал граф Ланин, спрыгивая с козел на землю. – Сколько он с этого получит? По сравнению с его состоянием, сущие пустяки! Но я уверен: будь эта сумма вдвое, втрое меньше, он бы все равно поехал!»

– Деньги привез? – буркнул, обращаясь к ювелиру мужик, остановивший лошадь.

– Где твой хозяин? – вместо ответа спросил тот.

– У нас хозяев нет, – осклабился мужик. – А Петр Сергеевич ждет тебя наверху. Деньги-то привез?

– Мой кучер пойдет со мной, – сердито, чтобы скрыть свой страх, сказал ювелир. – А деньги при мне.

– Бери, кого хошь. Главное, котомку не забудь.

«Сколько их? – гадал граф, идя вместе с ювелиром к трактиру. – И где мои люди? Однако, гиблое место…»

Они в сопровождении мужика прошли через нижнее помещение трактира, где сидели с десяток посетителей. Всех их язык бы не повернулся назвать «господами». Когда они вошли, все разом замолчали и проводили их к лестнице настороженными взглядами. Граф заметил, что ювелир мелко-мелко дрожит. Поднимаясь по лестнице, тот несколько раз споткнулся и вновь чуть не упал. Граф Ланин брезгливо посмотрел на дрожащие плечи ювелира и намеренно ускорил шаг. Шаткая деревянная лестница затряслась.

На втором этаже, в маленькой комнатке, за столом, на котором стоял штоф водки и нехитрая закуска, спиной к ним сидел какой-то господин.

– Привел, Петр Сергеич! – сказал мужик, первым войдя в комнатку.

– Деньги при нем? – не оборачиваясь, спросил господин.

– А то!

– Ты проверил?

– Дак ить…

– Проверь!

– Простите великодушно, – по-петушиному крикнул ювелир, прижимая к себе саквояж, – мы с вами так не договаривались!

– Да ты, видно, не понял, каков был уговор, – угрожающе сказал господин, вставая из-за стола.

Они увидели нацеленный на них пистолет. Лицо Петра Сергеевича показалось графу знакомым, да и тот, похоже, был удивлен.

– А это еще кто? – резко спросил Петр Сергеевич у своего сообщника. – Почему здесь?

– Так ведь и вас, сударь, двое, – виновато сказал ювелир, еще крепче прижимая к себе саквояж.

– Деньги на стол, быстро, – сказал Петр Сергеевич, делая угрожающее движение пистолетом.

«Отставной офицер, ювелир был прав. Стреляет без промаха и хладнокровен, – подумал граф Ланин, распахивая плащ и кладя руку на пояс. – Где же я его видел?»

– Алмаз, – твердо сказал он. – В обмен на деньги.

– Васька, ты кого привел?! – заорал на своего сообщника Петр Сергеевич.

– Они сказали: кучер ихний.

– Кучер?!!

Граф Ланин сжал рукоять пистолета, который был у него за поясом, готовый выхватить его в любой момент, и спокойно сказал:

– Давайте оставим эмоции. Верите, что я хорошо владею сим предметом?

– Я вижу, что вы из дворян, господин кучер, – криво усмехнулся Петр Сергеевич.

– Я догадываюсь о ваших планах, но они никак не совпадают с моими. Я хочу купить у вас то, что вы хотите продать. Во-первых, предлагаю сесть.

– Ненавижу господ, – скрипнул зубами Петр Сергеевич, но все-таки сел.

Граф сел напротив, последним на шаткий стул опустился ювелир, по-прежнему крепко прижимавший к груди саквояж с деньгами. Мужик остался стоять в дверях.

– Итак? – спросил граф. – Алмаз при вас?

Петр Сергеевич полез за пазуху и вынул оттуда бархатный мешочек. Неторопливо развязал его и перевернул, аккуратно придерживая. На его ладонь выкатился огромный алмаз, который граф тотчас узнал. Петр Сергеевич поднес ладонь к пламени свечи, и камень, словно обрадовавшись, тут же вспыхнул, заиграл.

– Каков, а? – прошептал ювелир.

Дав полюбоваться алмазом, Петр Сергеевич аккуратно убрал его обратно в бархатный мешочек.

– Деньги, – спокойно сказал граф Ланин.

Ювелир понял и торопливо открыл саквояж. Петр Сергеевич жадно бросил взгляд внутрь, на лежащие там банкноты и золотые монеты.

– Почему не все золотом? – облизнув пересохшие губы, спросил он.

– Хотите сказать, что я привез вам фальшивые ассигнации? – презрительно спросил граф.

– Да Бог с вами, господин кучер, – усмехнулся Петр Сергеевич. – Где ж вы их возьмете, фальшивые- то?