- У нас, кажется, будет мало выбора, кроме как быть послушными до конца.

Я улегся и вздохнул. Если что-нибудь, так я чувствовал себя еще слабее.

- Твои сапоги... - сказала она.

- Да.

Она стянула их. Мои ступни побаливали.

- Спасибо.

- Я достану тебе немного еды.

Я закрыл глаза. И задремал. Слишком много образов играло у меня в голове, чтобы составить связный сон. Не знаю, сколько это продолжалось, но старый рефлекс привел меня в состояние бодрствование при звуке приближающегося коня. Затем над моими ликами прошла тень.

Я поднял взгляд и посмотрел на закутанного всадника, молчаливого, неподвижного. Меня разглядывали.

Я ответил таким же взглядом. Не было ни одного угрожающего жеста, но в этом взгляде было чувство антипатии.

- Вот лежит герой, - произнес мягкий голос.

Я ничего не сказал.

- Я сейчас могла бы легко убить тебя.

Тут я узнал голос, хотя понятия не имел о причине таких чувств.

- Я наткнулась на Бореля, прежде чем он умер, - сказала она. - Он сказал, как подло ты взял над ним верх.

Я ничего не смог с этим поделать, я не мог сдержать его. Сухой смешок поднялся в моем горле. Из всех глупых вещей нашла из-за чего расстраиваться. Я мог бы сказать ей, что Борель был намного лучше экипирован и намного свежей, чем я, и что он подскакал ко мне, ища драки.

Я мог бы сказать ей, что не признаю правил, когда на кону моя жизнь, или что не считаю войну игрой. Я мог бы сказать великое множество вещей, но если она не знала уже их, они не составят ни малейшей разницы. Кроме того, ее чувства были уже очевидными.

Так что я просто сказал одну из великих ритуальных истин:

- Во всякой истории есть больше, чем одна сторона.

- Я решила выбрать ту, которую имею, - сказала она мне.

Я подумал о пожатии плеч, но они у меня слишком болели.

- Ты стоил мне двух самых важных людей в моей жизни.

- О? Я огорчен за тебя, Дара.

- Ты - не то, во что меня заставили поверить, я видела в тебе истинно благородного человека - сильного, и все же понимающего и иногда немного.

Приверженного чести...

Гроза, теперь уже намного ближе, сверкнула у нее за спиной. Я подумал о чем-то пошлом и высказал это. Она пропустила это мимо ушей, словно и не слышала меня.

- Теперь я ухожу, - сказала она. - Обратно к своему собственному народу. Вы пока что одержали победу, но вот там, - она показала в сторону грозы, - находится Эмбер.

Я мог только смотреть, не сводя глаз. Не на бушующие стихии, на нее.

- Я сомневаюсь, чтобы там осталось что-то от моей верности стране, чтобы я могла отречься от нее, - продолжала она.

- А как насчет Бенедикта? - мягко спросил я.

- Не... - начала было она и отвернулась. И затем, после молчания:

- Я не верю, что мы когда-нибудь встретимся вновь, - бросила она и конь унес ее влево от меня, в направлении Черной Дороги.

Циник мог бы решить, что она просто выбрала свой жребий быть с тем, на что она теперь смотрела, как на победившую сторону, так как Двор Хаоса, вероятно, уцелеет. Я же просто не знал. Я мог думать только о том, что увидел под ее капюшоном. Это было не человеческое лицо.

Но я повернул голову и смотрел ей вслед, пока она не исчезла. С исчезновением Дейдры, Бранда и отца, а теперь и с расставанием с Дарой, в таких отношениях, мир стал куда более пустым, что бы там от него ни осталось.

Я снова лег и вздохнул. Почему бы просто не остаться здесь, когда отбыли другие, ждать, когда гроза окатит меня, и уснуть... и раствориться?

Я подумал о Хуги. Не переварил ли я его бегство от жизни так же, как и его мясо? Я так устал, что это казалось самым легким курсом...

- Вот, Корвин.

Я снова задремал, хотя только на минуту. Фиона опять стояла рядом со мной, вместе с пищей и флягой. С ней кто-то был.

- Я не желала перебивать вашу аудиенцию, так что я подождала.