А х м е д. Где это все?

Саша. Да неподалеку, совсем рядышком.

А х м е д. А не врешь?

Саша. Зачем нам врать, погляди лучше на наши приборы. Ты хоть в жизни раз такие видел?

А х м е д. Видел, у эксперта нашего. Он говорил, что с ними можно и клад найти.

Иван. Уже нашли, дурачина. А тут ты, остолопина, вместо клада, драгоценность с Кавказа.

А х м е д. Зачем так нехорошо говоришь?

Иван. Я тебе правду говорю, причем в глаза. Цени, участковый.

А х м е д. А далеко идти?

Саша. Совсем рядом.

Иван. Прямо за околицей, подле деревни.

Саша. Молчи, дурак.

Иван. А чего бояться? Без нас он как слепой котенок и шага не сделает.

А х м е д. Значит, алмазы, говоришь?

Иван. И жемчуга и самоцветы...

А х м е д. И рубины?

Иван. И изумруды, мой яхонтовый.

А х м е д. А почему про золото молчите?

Саша и Иван. /Одновременно/. Какое золото?

А х м е д. А вот такое. /Достает из кармана золотой самородок большего размера, чем был у Дарьи/.

Иван. О! Откуда он у тебя?!

Саша. Неужели здесь нашел?

А х м е д. А то где же еще. Пока в подполье сидел. Попробовал землю рыть и вот, нашел.

/Крышка подполья начинает подрагивать, слышен стук изнутри/.

Саша. Там еще что ли один искровец золотую жилу разрабатывает?

А х м е д. /Удивленно/. Никого больше не было, понимаешь.

Иван. Плохо глядел.

Саша. Может у вас там группа захвата сидит? Чтоб деда и бабку за самогоноварение арестовать. Вы же мужики не робкого десятка, семеро одного не боитесь.

А х м е д. Зачем так говоришь? У нас на Кавказе так нельзя оскорбление делать.

Иван. Фу ты, ну ты, ножки гнуты! Слышь, Шура, у них на Кавказе нельзя так говорить. Как это тебе нравится?

Саша. Стук этот мне не нравится. Слышь, участковый, достань-ка свою пушку, а то кошки на душе скребут.

А х м е д. Боишься, да? Я, понимаешь, не боюсь, но опасаюсь. /Вынимает пистолет, осторожно направляется к крышке подполья, пробует приподнять ее, но ничего не получается/. Эй, помогите.

Иван и Саша. Сейчас, поможем. /Подходят сзади к Ахмеду, набрасываются на него, пытаются вырвать пистолет. Шум, свалка, драка. В это время гаснет свет, крышка подпола открывается и снизу выскакивают черные светящиеся сапоги, делают круг по сцене. Вся троица в ужасе разбегается, мечутся по комнате и быстро забираются на печку/.

Иван. Не фига себе, настоящее приведение.

А х м е д. Чего делать будем?

Саша. Стреляй, участковый. Может подействует.

А х м е д. Сейчас я его... / Нажимает на курок, но из дула вылетает мыльный пузырь, за ним другой и плывут по комнате/. Что за черт?

Иван. Именно черт и есть. А ты думал кто?

/Сапоги подбираются вплотную к печке и пробуют вскарабкаться на нее, но срываются. Все трое отчаянно швыряют в них чем попало: подушками, кастрюлями, обломками кирпича, но не могут попасть/.

Саша. Я слышал, что молитва помогает. Кто какую молитву знает, читайте.

Иван. Иже еси на небеси... Дальше не помню.

Саша. Аминь. И у меня не лучше.

А х м е д. /Шепчет что-то на незнакомом языке/. Когти рвать надо.

Иван. Орел горный! Рви, рви, пока эти чоботы тебе что-то другое не оторвали.

А х м е д. В туалет хочу, понимаешь.

Саша. Нашел время.

/В трубе раздается гул, в печи начинается яркое свечение, летят искры/.

Иван. Ой, видать и наше время пришло... помирать.

А х м е д. Не хочу!!!

Саша. То очень хотел, а теперь не хочешь. Странный ты мужик.

/Вой все усиливается, сапоги начинают подпрыгивать, пытаясь добраться до людей на печке, которые голосят, закрывают лица руками. Неожиданно гул смолкает, свечение прекращается, замирают и сапоги. С улицы раздается громкий крик петуха. Сапоги делают несколько шагов к подполью, крик повторяется и они стремглав спрыгивают внутрь, крышка закрывается/.

Саша. Господи, неужели пронесло? /Спускается с печки и осторожно направляется к двери, его примеру следуют и остальные, испуганно оглядываясь по сторонам./.

Иван. Рвем когти!

А х м е д. Быстрей, пожалуйста. /Убегают, забыв свои вещи, Ахмед возвращается, подбирает свою фуражку и выскакивает за дверь что-то бормоча/.

В комнату пробивается первый солнечный лучик.

Картина 8.

Дом деда Башкура. В комнату позевывая входит сам дед Башкур, недовольно оглядывает избу, начинает прибирать разбросанные вещи.

Д е д. Вот народ! Напакостили и смотались. Видать напужал их кто, а то бы до сих пор дрыхли. Твоих рук дело? /Спрашивает в сторону печки, откуда тут же раздается довольное гыканье/. И правильно сделал, а то навязались на мою голову: то расскажи, это покажи. Накличут беду на мою голову, ох, накличут. Худо мне чего-то сегодня, а лежать некогда. Надо хоть картошку сварить, еду сготовить. /Достает чугун, накладывает в него картошку/.

Входит счастливо улыбающийся П а ш а.

П а ш а. День добрый, деда Миша.

Д е д. Кому добрый, а кому и нет. Напакостили вон гости мои, а сами убрались, побросали хозяйство свое. А мне оно на кой ляд? Выброшу все и спрашивать не стану.

П а ш а. Может вернутся еще?

Д е д. Я им вернусь, вернусь! Пущай только попробуют!

П а ш а. Помочь вам?

Д е д. Помоги. Принеси-ка дровишек сухих и мелко поколотых из-под навеса. Найдешь сам или показать где?

П а ш а. Так я вчера приносил. Забыли? Я мигом. /Уходит/.

Д е д. /Продолжает приборку /. Ходют тут всякие, а я подбирывай за ними. Нашли гостиницу.

Входит Паша, несет дрова, опускает их на пол, и они вместе с дедом начинают растапливать печь.

Д е д. Сходи-ка за водой, чайку поставить надо. Да зачерпни с серединки, где почище, посвежее.

П а ш а. Хорошо, будет сделано. /Берет ведра, уходит/.

Д е д. Ой, сердце чего-то щемит... /Берется за оставленные аномальщиками вещи, выбрасывает аппаратуру за дверь, видит лежащий на столе пакеты с взрывчаткой, бросает их в печь. Из-за печки слышно испуганное гыканье/. Чего расчирикался? Не так чего-то? /Раздается взрыв, деда отбрасывает к стене, вбегает Паша с ведрами, заливает пламя, кидается к деду, поднимает его/.

П а ш а. Что случилось? Всю печь разворотило?

Д е д. /Держится за голову, струйка крови течет по его лицу/. В печку чего-то бросил, на столе лежало. Я и не разобрал, чего там написано. Динамит что ли? /Садится/. Дай попить. /Паша подает ему кружку с водой/. Ой, здорово зацепило кирпичом. Кирпичи старые, тяжелющие.

П а ш а. /Подходит к развалинам печи/. Да, могло и дом разнести. Что это? /Наклоняется к фундаменту,