– Стив, – прошептала она. – О чем ты говоришь?

Он машинально вертел в пальцах кофейную ложечку, потом сказал:

– Ты знаешь, о чем я говорю. Ты во всем виновата… Это твой грех…

– Стив Джерард, – хрипло произнесла Джин. – Ты несешь какую-то чушь. О чем ты говоришь?

Он порывисто встал. Лицо его дергалось в нервном тике:

– Любовь… Похабная, грязная любовь… Вот что разрушило нас обоих.

Джин уронила на пол чашку и блюдце, но даже не заметила этого. Глаза его, казалось остекленели, голос звучал спокойно и бесстрастно.

– Я поймал тебя, понятно? Я знаю все. Ты поняла? Мне все известно.

– Что тебе известно? – простонала она. Когда Денни мог успеть все ему рассказать?

– Ты… Ты… – он с трудом выдавливал слова осевшим голосом. – Ты шлюха… Проститутка… Все эти ночи… Телефон не отвечал… Мне было так одиноко. А ты в это время в постели, с кем-то… Я не мог больше терпеть и ответил тем же… И на этом сгорел. Это погубило нас. И ты одна во всем виновата.

– Стив, – Джин старалась говорить как можно спокойнее. – С тобой что-то не в порядке.

– Да, – сказал он. – Со мной плохо… Из-за моего греха. И с тобой тоже…

– Греха?

– Да, греха… Мои родители говорили мне, давно, когда я еще был ребенком. Они говорили, что тело женщины есть тело сатаны. Они предупреждали: беги грехов, связанных с телом! Я слушал их, я внимал им, а надо мной все смеялись. Говорили, что у меня не все дома. Ты не пьешь, не куришь, не сквернословишь, не волочишься за женщинами. В чем дело, Джерард? Или ты не мужчина? Все – Рубби на флоте, Десмонд здесь, все они пытались сбить меня с пути истинного. Но я держался… Пока к ним не присоединилась ты.

Тогда я сразу и поскользнулся… Той ночью после конференции. Но я обещал себе, что это никогда не повторится. А потом однажды вечером я позвонил тебе, и тебя не оказалось дома. Я звонил много раз. Ты не отвечала. Я знал в глубине души, чем ты занималась в это время. Ты развязала мне руки, чтобы я мог поступать так же.

Они оказались правы, разве ты не понимаешь? Я попал в ловушку, мы оба попались.

Его невидящие зрачки расширились, и она в ужасе отпрянула от него. С трудом проглотив комок в горле, еле выговорила:

– Стив, я позвоню доктору…

– Никакой доктор нам уже не поможет.

– Ты не прав! Ничего непоправимого между нами не произошло! Я люблю тебя, чего бы ты не учинил. Я прошу тебя. А ты сможешь простить меня?

Он ничего не ответил. Он просто стоял, глядя куда-то в пространство, мимо нее, воспаленными глазами.

И тут она вспомнила: Денни! Господи! Нельзя допустить, чтобы он сейчас объявился с этими фотографиями. Когда Стив в таком состоянии. Бог знает, чем это может кончиться.

Джин кинулась на задний двор: надо перехватить Денни!

Когда она ворвалась в дом, Осгуд стоял против зеркала и повязывал галстук. Рози голышем сидела на постели.

– Ого! – завидев Джин, Денни расплылся в ухмылке. – Похоже, ты отказалась от своего намерения. Это хорошо.

Он похлопал по карману пиджака.

– Фотографии у меня с собой, так что ты пришла во время.

– Нет! – воскликнула она в неистовстве. – Нет! Я не изменила своего решения! Но сейчас ему никак нельзя показать эти фото. С ним что-то неладное. Я не знаю, что произошло, но что-то ужасное…

– Отговорки, – зло сказал Осгуд, – опять отговорки.

– Ради бога, – молила Джин. Денни был непреклонен.

– Только при условии, что наша договоренность сохраняет силу. Что когда Рози и я захотим тебя, ты придешь к нам.

– Нет! – вскричала Джин. – Я больше не могу!

Он пожал плечами:

– Жаль… Я надеялся…

Денни наконец-то управился с галстуком:

– Другого случая не будет… Пошли, малышка. Или ты не хочешь присутствовать при этом? Использовать свой шанс для объяснений?

Денни вышел из спальни, и Джин побежала за ним:

– Выслушай меня! Ну, пожалуйста! Стив в ужасном состоянии, я никогда не видела его таким…

Осгуд ответил, забавляясь:

– Он всегда был забавным типом. Он из тех, кто никогда не выходит за рамки собственных