Опять зашуршали кусты.
- Пошли и мы спать.
- Пошли.
Я помогаю Клер подняться и она еле-еле идет в дом.
На столе традиционный ужин. Два кувшина и хлеб с зеленью, салатами и луком. Здесь же на подносе два плода манго. Клер наливает себе и мне вина, разбавляет его и с жадностью пьет свою порцию.
- До чего здесь непонятное вино. Очень вкусное и в то же время... Господи, как хочется спать...
Она ковыляет к кровати, откидывает накомарник и падает на нее. Через минуту слышу ее посапывание. Я свою порцию вина выливаю в окно.
Меня разбудил грохот барабанов. Я подкрадываюсь к окну. Все тоже самое. Идут монахи с факелами, поют свои гимны и несут пять носилок. Осторожно переваливаюсь через окно и уже знакомыми кустами пробираюсь к поляне. На помост поднимают носилки и начинают глушить людей дубинами, потом сдирать с них одежду. Да это же... форма солдат... Пять солдат лейтенанта Хари, подготавливают к смерти. Появился палач. Солдатам ловко перевязываю ноги и концы перебрасывают через перекладину. Начинается драма. Поют монахи, гудят в лесу барабаны, взмах мачете и первая голова легко откидывается в сторону. Небрежно отсечены кисти рук. Тело тут же вздергивается над чаном и кровь стекает вниз...
Три монаха выкупались в крови и пошли отмываться в реку, а на помосте продолжается работа. Появившиеся негры, снимают трупы, сливают из чана кровь и все уносят в темноту джунглей. Появляется несколько черных женщин. Они закрепляют факелы на помосте и начинают его мыть...
У моего дома сестра Берта.
- Доброе утро, док.
- Здравствуйте, сестра Берта.
- Мы сегодня делаем обход?
- Да.
- Ко мне пришла монахиня, она сказала, что руководитель миссии, с вашего согласия, будет выделять нам наши же лекарства, которые они утащили с машин.
- Да был вчера такой разговор.
- Она так же сказала, что разумно, ей присутствовать при обходе, чтобы сразу же записывать, какие лекарства выдавать.
- Может быть так и надо сделать.
- Док, это же контроль над нами. Нас здесь держат... как рабов. Все у нас забрали, за территорию миссии не выбраться, даже пищу приносят и уносят, не спрашивая хотим ли мы это есть или нет...
- Святой отец, сказал, что готов принять кармелиток в состав своих монахинь...
- Никогда. Никогда еще кармелитки не были преторианками и не будут. Бог един, но веры разные.
- Я рад, что вы так верны своему богу. Наверно нам пора, делать обход.
- Значит под их контролем...?
- Да.
Мы идем к домам и вдруг сестра Берта останавливается.
- Доктор, я еще вам не сказала, не хотела при Клер, мне показалось, что среди здешних монахов я увидела тех двоих, из армии спасения... Сначала я думала, что они пропали, но оказалось, что они преторианцы...
- Я так и думал. Здесь сговор, нас умышленно заманили сюда.
- Господи, спаси нас.
- Пойдемте дальше, сестра.
Последние при обходе, это солдаты, их осталось только пять человек. Это уже не вчерашние негры с горящими от ненависти глазами. Это запуганные и затравленные люди. Они на пальцах пытаются мне что то объяснить и мы долго стараемся понять друг друга. Ясно одно, с ними что то произошло.
Сестра Берта по дороге к своей хижине, вдруг говорит мне.
- Мы все здесь погибнем, док.
- С чего вы взяли, сестра?
- Это мне подсказывает мое сердце...
У своего дома она останавливается.
- Док, если выберетесь от сюда, побывайте в Париже и в храме кармелиток, зажгите свечу за упокой души сестры Берты, сестры Елены и других сестер, что верно служили богу... Расскажите священникам храма о нас...
- Не падайте духом, вы еще сами зажжете там свечу.
Сестра Берта качает головой.
- Это мое последнее пристанище...
Я стою на мостках и гляжу на воду. И тут мне ударяет в голову, мостки то деревянные... из обычных досок, прибитых к поперечине. Значит, если, сдернуть со столба эту поперечину, то цепь от катера можно просто перетащить через верх. Я подхожу к катеру, точно цепи большие, но и поперечина здоровая, целое бревно. Какое здесь надо усилие и какой рычаг, чтобы его отодрать. Чтобы не раздражать монахов, возвращаюсь к домику. Клер на крыльце, наслаждается солнцем.
- Клер, тебе не хочется выкупаться?
- А что, можно? Здесь с мостков не удобно. Кругом лодки, катера, а у меня нога еще плохо работает...
- Там у поляны... есть пляж. С хорошим песком.
- Но до него надо дойти?
- Так пошли.
Клер смотрит на меня и в ее глазах вдруг появляются слезы.
- Господи, сколько ты для меня сделал... А я неблагодарная, даже не могу тебе дать то, что могу...
- Не хнычь. Идем. Обопрись на мое плечо.
Мы долго ковыляли с Клер до пляжа, где монахи по ночам смывают кровь. Клер прямо в одежде вошла в воду и плюхнулась на отмель. Она растянулась в этой естественной ванне, только голова, да одежда вздувшаяся пузырем, торчат над водой.
- Ну чем не Канары, - восторгается Клер. - Правда, холодновато, вода не та. Слушай, - она встрепенулась. - А что если я разденусь совсем?
- Раздевайся.
Клер с трудом отжимается, садится на песок и на берег летит ее мокрая кофта. Бюстгальтера на ней нет и задорные груди чуть колышутся от движений.
- Помоги, содрать штаны, - просит она.
Я захожу в воду и сдергиваю с нее штаны, свои трусики она еле-еле снимает сама. Теперь она совсем голая, опять откидывается на спину и мне видна в воде каждая извилина ее тела.
- А здесь нет крокодилов или змей? - кричит она мне.
- Нет. Здесь быстрое течение.
- Ой, - вопит Клер.
- Что такое?
- Здесь что то в песке. Мне поцарапало спину...
Она садится, долго копошится и наконец вытаскивает... золотой крест, величиной с ладонь, на толстой цепочке из того металла.
- Смотри, что я нашла..., такой тяжелый.
Я приседаю на корточки и отчаянно пытаюсь понять к добру это или нет. Если это монахи бросили сюда или кто то из них потерял, может плохо кончиться для Клер и для меня. Если они об этом они не знали, то счастье на стороне девушки.
А Клер уже развернулась ко мне, она набросила цепочку на шею и крест уместился в ложбинке ее грудей.
- Красиво.
- Я не вижу от сюда. Что там на кресте?
Она понимает крест и подносит к глазам.
- Здесь отлит распятый Христос, а сзади на латинском языке надпись: 'Христос с тобой'. Слушай, какой
