наряднее и праздничнее. Митя огляделся: ни Авоси, ни Мефодия рядом не было. Настроение у Мити сразу испортилось.

'Ни души, - печально подумал он. - Хотя бы какая-нибудь букашка или козявочка была'. И вдруг, как по команде, со всех сторон стали слетаться жучки, козявочки, букашки и божьи коровки. Поляна ожила, и знойный летний полдень наполнился жужжанием и стрекотом.

'Чего это они все сюда слетаются? Может быть, у них здесь слет?' подумал Митя и, представьте себе, оказался прав. Вся эта мелюзга стала спешно рассаживаться по листкам. Мошкара, которая прилетела раньше других, заняла самые лучшие места на лепестках цветов, а прилетевшим следом жучкам и букашкам ничего не оставалось, как довольствоваться местами попроще на листочках и травинках. Вокруг цветов началась такая толкотня и перебранка, что неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не Майский Жук, который, судя по всему, был здесь главным. Выглядел Жук очень представительно. Его толстое брюшко было обтянуто мохнатой жилеткой, а коричневые крылышки блестели на солнце, словно атласный пиджак. Он взгромоздился на огромный лист лопуха, рядом с которым рос крупный лиловый колокольчик, громко кашлянул и сказал:

- Попрошу тишины!

Все разом примолкли и уселись кто где был. На одной ромашке оказалось так много сидящих, что стебель не выдержал, она склонилась до самой земли, и букашки роем взвились над цветком. Ромашка спружинила и поднялась опять. Майский Жук строго посмотрел на нарушителей порядка, и жучки поспешили усесться. На сей раз счастливыми обладателями мест на цветке оказались те, кто был побольше и посильнее, а раздосадованная мошкара облепила листки.

- Разрешите считать наш слет открытым! - торжественно произнес Майский Жук.

Все приветственно захлопали крылышками, застрекотали, зажужжали, загудели и загалдели, и поднялся такой шум, что Майскому Жуку пришлось дернуть за серебристую паутинку, привязанную к колокольчику, где в это время дремал старый Паук. Его не пригласили на слет, ведь он не умел летать да к тому же от старости был глуховат и все равно мало что услышал бы.

Может быть, кто-нибудь подумает, что колокольчик - не самое подходящее место для сна, но Пауку оно нравилось, потому что, когда в паутину попадала какая-нибудь мошка, колокольчик начинал дребезжать, как будильник, над самым его ухом, и старичок-паучок бросался за добычей.

Так все случилось и на этот раз. Как только Майский Жук дернул за паутинку, колокольчик зазвенел, все присутствующие затихли, а из колокольчика выскочил заспанный Паук. Он протер глаза спросонья, прошелся по паутине вдоль и поперек и озадаченно почесал затылок: с чего бы колокольчику звонить, если в его сетку-ловушку никто не попался?

'Наверное, померещилось', - вздохнул Паук и вернулся в свое укрытие досыпать. Бедняжка к старости был не только туг на ухо, но еще и подслеповат и даже не заметил, что возле его дома полным-полно народа.

Все это было так забавно, что Митя чуть не рассмеялся, но как раз в это время Майский Жук сказал:

- Сегодня НА ПОВОЗКЕ ДЛЯ у нас три вопроса.

- На повозке для чего? - спросил Митя.

Никто не удивился ни его вопросу, ни тому, что он попал на слет, как будто это было самым обычным делом.

- Конечно, для трех вопросов, - ответил Майский Жук и продолжал: Первые два вопроса целиком посвящаются божьим коровкам, поэтому мы рассмотрим их с РАЗНЫХ КОЧЕК ЗРЕНИЯ.

- А почему с кочек? - не понял Митя.

- Потому что с кочек лучше видно, чем с ровного места. Стыдно не знать таких простых вещей, - сказал Жук, назидательно подняв лапку. Итак, вопрос первый: божьи коровки отчитаются о своих УМУНЕПОСТИЖЕНИЯХ. Второе: жук-коровед выступит с докладом 'Слово о коровках божьих'. И наконец, третье: мы опять опустим вопрос о запрещении охоты на жука-оленя.

- А почему вы опять опустите его? Обычно вопросы поднимают, - прервал Жука Митя.

- Легкие вопросы поднимают. А это очень тяжелый вопрос. Нам его все равно не поднять, поэтому мы его все время опускаем. Удивительно, до чего же некоторые глупы и невоспитанны. Мало того что пристают с вопросами, да еще и перебивают на каждом шагу, - фыркнул Жук и многозначительно глянул на Митю. Митя собрался обидеться, но не успел, потому что необычный слет продолжался, а если обижаться, можно пропустить самое интересное.

- Попрошу первого оратора, - крикнул Майский Жук.

Первым оратором оказалась Божья-КоровкаС-Семью-Точечками-На-Крылышках. Она забралась на лист лопуха и заорала:

- Как известно, коровки бывают двух видов, а именно: коровки божьи и коровки обыкновенные; оБЫКновенные коровки называются так потому, что среди них есть не только коровки, но еще и быки.

- Ничего подобного, - прервал ее Митя. - Обыкновенными могут быть и божьи коровки.

- Сейчас вы слышали самую глупую мысль из всех глупых мыслей, - проорал оратор. Это было уж слишком! Никто на свете не стерпел, если бы его все время одергивали и называли глупым. И Митя больше молчать не стал.

- Сами вы глупые! - с достоинством сказал он.

Что тут началось! Все зажужжали, загудели, защелкали, зацикали, захлопали, затопали, застрекотали и заверещали так, что даже глухой паучок-старичок заворочался во сне. А когда Майский Жук дернул за паутинку и зазвонил в колокольчик, Паук проснулся окончательно. Вытаращив глаза, он выскочил из колокольчика. Паутина была пуста. Паучок-старичок заглянул в каждый уголочек, обследовал каждую паутинку, но все напрасно. Добычи не было. Паук с досады крякнул, топнул и скрылся в колокольчике.

Букашки угомонились, а Майский Жук строго обратился к Мите:

- Пререкания еще не начались, и тебе слова никто не давал.

- Но... - начал было Митя.

- Никаких 'но', а если ты еще посмеешь прервать наш слет, то будешь иметь дело с осами, они наведут порядок. Просим оратора продолжать. Оратор продолжил:

- Путем многочисленных СКУЧНЫХ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ И ОСПОРИМЕНТОВ, которые еще никто не оспорил, нами доказано, что корова обыкновенная является тем простейшим, бескрылым, земным существом, от которого произошло существо высшее - божья коровка.

Мите тут же захотелось оспорить эти 'оспорименты', но он вспомнил, что один раз он уже имел дело с осой, и спорить ему почему-то расхотелось.

- Сейчас группа слепней работает над приручением и дрессировкой обыкновенных коров, - продолжал орать оратор. - Слепни добились больших успехов, и сейчас вы сами в этом...

Голос у выступающего сорвался, и последнее слово было произнесено шепотом, так что его никто не расслышал. Митя понял, что оратор свою речь закончил.

На лист лопуха между тем взобрался Слепень, храбрец-молодец. Он не стал тратить времени на слова, а раскланялся и полетел прочь. Все взоры устремились за ним. Зрители перебрались на веточки повыше.

Мите мешал развесистый куст клюквы, он раздвинул ветки и увидел зеленую лужайку. Из травы то там, то здесь выглядывали розовые и лиловые головки клевера. Невдалеке паслась самая обыкновенная корова. Она мирно пощипывала траву и долго и старательно пережевывала ее.

- Стоять! - на лету скомандовал Слепень корове, как будто та собиралась убегать. Мите показалось, что корова не обратила на него никакого внимания. Она как и раньше долго и старательно пережевывала траву, выискивая клевер послаще.

- Только посмотрите, она слушается! Стоит! - пронеслось среди восхищенных зрителей.

Бравый Слепень глянул на зрителей так, что все поняли, что он может еще и не такое. Потом он сделал над коровой круг и сел ей прямо на рог.

- Ах, какой смельчак! Он схватил ее за рога!

Сейчас я упаду в обморок! - воскликнула Стрекоза и шлепнулась без чувств.

- Скорее воды... Скорее воды... - подталкивали друг друга жучки, не двигаясь при этом с места: кому же охота пропустить такое захватывающее зрелище? Когда Стрекоза поняла, что воды ей придется ждать еще