Ребенок изобрел колесо. Он взял прут, согнул его и, связав концы, покатил по дороге.

Родители сидели в пещере и разговаривали о своих первобытных делах. Потом они высунулись наружу и увидели ребенка, который бежал за своим колесом.

— Стыд и срам! — сказали родители. — Он уже изобрел колесо. У всех дети как дети, ничего не выдумывают, а у этого вечно мозги не на месте!

Ребенок сказал «Ту-ту!», изобретая что-то наподобие паровоза. Он сказал «Ту-ту!» и помчался быстро, как паровоз, двумя палками чертя впереди себя рельсы.

И тогда родители не выдержали. Они поймали ребенка, разогнули его колесо и этим прутом всыпали своему непослушному детищу.

Изобретателю первого в мире колеса.

Человек должен жить. Человек должен как-то шагать по жизни.

Но как?

Человек мог бы шагать по жизни, как по земле: глядя вперед и выбирая себе дорогу. Тогда б он видел, что у него впереди, а прошлого мог бы не видеть.

Ну, это ладно, если впереди только хорошее. А если неприятности, неурядицы, серьезные неудачи? Ведь так, пожалуй, и идти не захочется… Другое дело — пройденный путь: все позади — и толковать не о чем.

Именно так человек вступил на жизненный путь: лицом к пройденному. И зашагал в будущее, не видя, что у него впереди…

Никаких законов тогда еще не было. Человек мог идти по земле, и вдруг ему на голову падало яблоко. И человек, ничуть не задумываясь, брал это яблоко и съедал.

Потому что никаких законов тогда еще не было.

Но случалось и так, что вместе с яблоком падало целое дерево, и тогда человек оставался лежать на земле, и никому до него не было дела. И никто не задумывался, плохо это или хорошо, что вот лежит человек и не может подняться, и никто за это не отвечал, потому что никаких законов тогда еще не было.

Человек шел по земле, и ему на голову падали солнечные лучи и капли дождя, и осенние легкие листья. И камни, оторвавшиеся от скал, и молнии, оторвавшиеся от неба. Все, что было вокруг, падало человеку на голову: и скалы, и горы, и стихии, и стрелы врагов, потому что никаких законов тогда еще не было.

И задумался человек, подняв к небу беззащитную голову: неужели во всем свете не найдется закона, хоть какого-нибудь закона, который бы его защитил?

А может, это и есть закон — чтоб все вот так валилось на человека?

Это был первый открытый человеком закон, который впоследствии назвали законом всемирного тяготения.

Первоначально камень был открыт не как орудие труда, а как орудие уничтожения. Не будем говорить: массового уничтожения, поскольку масс в современном смысле еще не было в те времена, хотя камней уже и тогда хватало. И это естественно: ведь на дворе был каменный век.

Хотя век был каменный, но для камня в нем не было жизни. Жизнь была для деревьев и трав, для птиц и зверей, даже для крохотных насекомых была жизнь, а для камня не было жизни. И он смотрел, как живут те, которые умеют жить, и думал: ничего, когда-нибудь и вы станете такими же каменными. Умными, учеными, но — каменными… И тогда наступит настоящий каменный век.

Тем временем палка выводила человека в люди. Она была простой дубиной, и не скоро ей предстояло стать дирижерской или хотя бы барабанной палочкой… И когда еще изобретут колесо, чтобы можно было вставлять палки в колеса…

Человек идет в люди, а навстречу ему — тоже в люди — идет другой человек, и ни один не хочет уступить другому дорогу. Оказывается, идти в люди можно в противоположных направлениях. Какое из них правильное? Этот вопрос не скоро будет решен, а может быть, не будет решен вовсе.

Камень смотрит, как эти двое колотят друг друга дубинами. Ненадежное оружие. Вот одна из них разлетелась в щепки, и безоружный человек спасается на дереве. Его противник лезет за ним, но ему мешает дубина. Все-таки безоружность имеет свои преимущества: по крайней мере обе руки свободны.

Да, если б человек сразу взял не дубину, а камень, у него была б совсем другая цивилизация. И скорей наступил бы не этот, нынешний, а настоящий каменный век…

У камня для этого все данные.

Впоследствии о нем скажут, что он — кусок горной породы, твердой, нековкой, нерастворимой в воде. Из этих трех качеств в условиях первобытного взаимонепонимания и непрекращающихся междоусобиц естественно было выделить твердость. Кроме того, по сравнению с палкой, выведшей человека в люди, камень обладает такими качествами, как значительно больший удельный вес и повышенная летательная способность. Можно сказать с уверенностью, что камень самый первый научился летать, — просто его некому было бросить.

Открытие камня было значительным шагом вперед по пути уничтожения человечества. Сам лишенный жизни, камень пытался отнять ее у других, но в нем самом от этого жизни не прибавлялось. В этом извечная загадка жизни: сколько ее ни отнимай, у тебя ее не прибавится. Даже если отнять сразу тысячи жизней. Миллионы жизней. Миллиарды жизней. К твоей одной жизни ничего не прибавится.

Камень не знал этого и, отнимая, надеялся получить. Эту ошибку за ним повторят все другие — грядущие — виды оружия.

И вот могущественные племена, могущество которых столетиями покоилось на дубине, дрогнули, пошатнулись и пришли в смятение: противника поблизости не было, но его удары их настигали. Удары на расстоянии, наиболее коварные удары, были первым весомым вкладом человечества в ведение нечеловеческих войн. Мы высовываемся из-за дерева, бросаем камень и снова прячемся. Остальное — дело камня. В нужный момент он прилетит и поразит противника, который безмятежно и неосмотрительно опирается на дубину.

В короткий срок — разумеется, в короткий исторический срок, который мы измеряем тысячелетиями, — дубина была сломлена и в мире воцарился камень, как наиболее современное средство ведения войны. Воины враждующих племен были вооружены камнями с ног до головы, а дипломаты призывали бороться за мир, но на всякий случай держали камень за пазухой. Впоследствии станет ясно, что камни за пазухой — обычный прием холодной войны, перерастающей со временем в войну горячую.

Раньше на земле не было дипломатов. Были только диплодоки — древние животные. «Дипло» по- гречески означает «двойной», и так же, как диплодоки вели двойную жизнь — в воде и на суше, — так дипломаты вели двойную игру. На словах они призывали бороться за мир, а на деле копили камни за пазухами. Древний обычай брать за грудки можно объяснить не чем иным, как желанием вытрясти у собеседника камни из-за пазухи.

Все громче раздавались голоса, призывавшие использовать камень в мирных целях. Но в