касающимся ее светской жизни.

Но Гермия тут же упрекнула себя за недостаточную доброту, уверяя себя, что Мэрилин была бы самой подходящей женой для маркиза и выглядела бы очень красивой и грациозной во главе его стола.

«Я уверена, что они хорошо подходят друг другу», – пыталась она убедить себя, хотя и знала, что это было не правдой.

– Где твоя мама? – спросил викарий.

Подобные вопросы были привычны для Гермии, поскольку ее отец и мать скучали друг без друга, если расставались даже на час в течение дня.

Каждый из них задавал ей подобный вопрос сразу же, как возвращался домой.

– Кроме других, она пошла еще навестить миссис Барлес, – ответила Гермия. – Старушка стала очень плоха за последние несколько дней, потому что все время беспокоится за Бэна.

– Он всегда доставляет беспокойство, – заметил викарий, – но в этом ведь нет ничего нового.

Гермия знала, что миссис Барлес в своем путающемся сознании испытывала ужасный страх, боясь, что Бэна привлекут к ответственности за то, что он помог тем, кто напал на маркиза.

Она не сказала ничего об этом отцу и' чтобы переменить предмет разговора, спросила:

– С кем ты встречался сегодня, папа?

– Как обычно, с мужчинами, которые приходят во все большее и большее отчаяние, потому что не могут найти работу, – ответил викарий. – Я должен еще поговорить с Джоном, но Бог ведает, будет ли он меня слушать!

Они услышали тяжелые шаги графа, спускавшегося по лестнице.

Викарий вышел из гостиной в холл со словами приветствия:

– Рад видеть тебя, Джон! Как видишь, наш пациент воспрял духом и выглядит, как прежде.

– Во всяком случае, он полон новых идей, – заметил граф.

Он не вышел через открытую наружную дверь, как ожидала Гермия, но прошел в гостиную, и викарий последовал за ним.

Граф стоял, повернувшись спиной к камину, с недовольной складкой между глаз.

– Мы с Деверилем обсуждали проблему безработицы, – сказал он, – перед тем как я оставил его и его чуть не убили по наущению его кузена.

– Проблему безработицы? – переспросил с удивлением викарий.

– А сейчас он опять говорил об этом, – продолжал граф, – и убежден, что я должен построить лесопилку, поскольку теперь, после воины, выросла потребность в древесине.

Гермия слушала, затаив дыхание.

Она с трудом могла доверить, что эти слова вылетели из уст дяди.

– Мне трудно, – продолжал граф, – не прислушаться к его предложению. Но поскольку у меня нет времени, а для этого придется нанимать множество тех бездельников, о которых ты так печешься, Стэнтон, я хочу поручить это тебе!

– Поручить это мне? – вырвалось у викария.

Гермия знала, что ее отец, так же как и она, был поражен тем, что сказал граф.

– Да, так я и сказал, – ответил граф, – так что займись этим. Нанимай кого хочешь и сколько хочешь, но я желаю, чтобы дело это приносило прибыль или по крайней мере не было убыточным в течение двух иди трех лет.

После этого мы решим, следует ли его продолжить.

Викарий глубоко вздохнул, прежде чем произнес:

– Я могу только поблагодарить тебя, Джон, от всего сердца.

– Только не докучай мне деталями, – продолжил граф, – и совершай все финансовые дела с моим счетоводом. Я скажу ему, чтобы он приехал из Лондона встретиться с тобой.

С этими словами граф вышел из гостиной, как будто раскаиваясь в своей собственной щедрости, и его брат последовал за ним, все еще с трудом веря, что это ему не приснилось.

Гермия сжала руки, поняв, что маркиз таким образом показывает им свою благодарность.

Затем, чувствуя, что она должна сказать ему, что это для них значит и как это удивительно, она побежала вверх по лестнице к его спальне.

Гермия вошла в его комнату, закрыла за собой дверь и некоторое время стояла, просто глядя на него, лежавшего в кровати.

Он не казался в тот момент ни циничным, ни скучающим, и от этой необычности его вида она почему- то смутилась.

Он уже не выглядел тем незнакомцем, похожим на Дьявола, который осмелился поцеловать ее и которого она за это возненавидела!

Она молчала, и маркиз повернул к ней голову. Она подбежала и опустилась на колени рядом с кроватью.

– Как вам удалось совершить… такое… чудо, – уговорить дядю Джона создать лесопилку? – сказала она прерывающимся голосом. – Это поразительно… поразительно! Папа будет так… счастлив!