вместе крайне редко. Пехота всегда в бегах, всегда на колесах. Если не боевая операция, топост охранения, сопровождение колонны, стрельбы… Кто знает, вернется ли боец к ужину, да и вернется ли вообще?
Нового друга звали Иваном. Родом он был с уральской деревни, а в Афгане воевал уже год. Командовал ротой, а потом перевели на должность зам. нач. штаба батальона.
– Да, жратва у вас, Ваня, тут не ахти, у нас намного лучше, – отметил Стоцкий, вяло ковыряя вилкой в алюминиевой миске не-то крепкий кисель, не-то разлезшиеся хлопья бурого цвета,под которыми прятались кусочки тушенки.
Супец гороховый еще ничего, есть можно, а вот пюре из сухой картошки совсем не в дугу.
– Из-за этой самой баланды чертовой я и пострадал, – шустро работая ложкой, ответил Иван (на аппетит он явно не жаловался). – Я тогда еще в другом полку служил. Командир полка тамсовсем зажрался. Понастроили себе с руководством отдельные домики – модули на 3-5 человек. У командира 3 комнаты, у замов по 2, ковры там, зеркала, люстры дорогие, мебель мягкуюим бойцы-умельцы такую соорудили – в магазине не увидишь. Сауна у них своя, бассейн. Однажды в полку 3 дня нечем было руки помыть, про душ и говорить нечего, ходим все грязные,чумазые. Из 5-ти машин-водовозок одна подорвалась на мине, а две поломались. Так что ты думаешь? Одна воду и в столовую и на весь полк возила, а вторая им в бассейне воду меняла.Бабье ихнее, походно-полевые жены, там плещутся, видите ли. Возомнили себя Богами древнегреческими и живут на Олимпе. А едят они, думаешь, с нами? Фиг, там! У них отдельный'греческий зал' есть, им там шашлыки, салатики разные, дыньки, арбузы подают. Я в разных местах был, но там они уже совсем обнаглели. И наверху все схвачено, руководствоприкармливают, сами себе на грудь ордена, медали вешают. Жаловаться бесполезно. Так вот однажды я со своей ротой с операции вернулся. В Джелалабад ходили, ты там не бывал? Вотпекло, жара как тут, но влажность ужасная, кругом заросли – ну субтропики, словом. Насели на нас 'духи', 18 человек бойцов моих полегло, но и мы не промах. Выбили их с сопки, задачу выполнили. В полк приехали, комбат мне представление на орден написал, полковые вожди подписать обещали. Ну, мы с дороги после боев, кто с горя, кто с радости и отметили это дело.Все бы ничего, да только как раз в полку эта беда с водой случилась, а тут еще и каша картофельно-гороховая подгорела у поваров.
Попалась мне миска под пьяную руку, схватил я ее и пошел в 'греческий зал' правды искать. А они там сидят под кондиционерами, музыку слушают, винцо попивают и официанткутискают. Командир полка на меня 'пасть' как открыл: 'Кто, как посмел, почему без стука?'. – Ну, я им на стол миску эту и кинул. Чем вы, говорю, гады, бойцов кормите? Почему воды нет?Что, 'Броненосец 'Потемкин'' хотите? Так уже видно пора вам устроить! И еще до фига наговорил всякого. А командир полка – армянин, хитрющий мужик. Как увидел, в каком я состоянии,на рожон лезть не стал, сразу со мной согласился, все пообещал уладить и замполита тут же попросил разобраться, все проблемы порешать, а меня спать отвести.
– Ну и как, уладил? – поинтересовался Стоцкий.
– Да, жди. Уладил, только не то. На следующий день на ковер к себе вызвал, два часа меня полоскали как половую тряпку. Представление на орден перед моим носом порвали. В тот жевечер на партбюро строгача закатали 'за аморальное поведение', а еще через неделю и с должности сняли и сюда перевели. Вот так нашел правду.
– Не горюй, братан, знаешь поговорку 'Если невеста уходит к другому, то неизвестно кому повезло?' Смотри на жизнь философски и ищи везде хорошее. Например, ты на новойдолжности на боевые операции часто ездишь?
– Да забыл уже, когда ездил. За три последних месяца ни одной душманской рожи в прицеле автомата не видел. И служба не пыльная, хлопот меньше, больше шансов свою шкуру целойсохранить. Так что я и не горюю. Ни за бойцов, ни за технику теперь голова не болит, но все равно обидно иногда, орден ведь все-таки заслужил, почти… А в роте без меня порядка сталоменьше. Новый командир все больше вашего брата политработника слушает. У меня с солдатом разговор короткий, – при этих словах Иван сжал крепкий кулак, – вот они где все были уменя. Провинился, получи за дело, наказание было неотвратимым, немедленным, эффективным и чувствительным. Они все знали, что 'сюсюкать' я с ними не буду, но и даром не обижу.Один был гвардеец, так тот прямо говорил: 'Не полощите мне мозги, товарищ капитан, дайте лучше сразу по голове, а то я с пеленок так приучен, по-другому не понимаю'. В каптерке уменя кусок веревки капроновой в палец толщиной всегда висел на гвозде, а под веревкой плакат: 'Это не метод воспитания, но…'.
– Перегиб это, Иван, нельзя так, потом после тебя никакой политработник не убедит никого словами, – вяло возразил Стоцкий.
– Не скажи, у меня 'дедовщины' вообще не было, а в другой роте тоже все 'сюсюкали' с бойцами, так там 'деды' из солдат, кто служил больше года такую дедовщину махровую развели,ужас, как в 'гестапо'. Молодым бойцам шомполами задницу жгли. Учебные расстрелы устраивали, только боевыми патронами. Издевались, пока одному голову не проломили ключомгаечным насмерть. Только тогда кубло это разогнали. А бойцу записали: 'Погиб при исполнении', на боевые потери списали, чтоб авторитет полка не подмочить. Вот так-то… -закончилИван и задумался о чем-то далеком.
* * *
После обеда из полка действительно шла машина в штаб армии. Брать пассажиров в угловатую, чадящую черным выхлопом небольшую бронеразведдозорную машину (в народе БРДМ) нехотели. Однако Иван, как истинный штабист, быстро переговорил с кем надо, и Стоцкому нашлось место на пыльной зеленой броне.
Солнце грело по-весеннему, вдоль разбитых городских дорог буйно зеленела южная растительность. Машины всех мастей и расцветок хаотично сновали во все стороны, гудели наразные лады, когда поперек дороги вдруг вылезала ручная телега, груженная кладью выше роста человека или запряженная ишаком повозка.
Периодически какой-нибудь огромный грузовик, который почему-то назывался 'бурбухайка' нарушал все законы движения и, расталкивая прочую мелюзгу бампером, ехал поперекпотока. Главный принцип движения был один: у кого машина больше – тот и прав. И никто при этом не слушал свистков редких регулировщиков. В очередной раз объехав древний'фольксваген-жук' с фанерным ободранным кузовом, штабной БРДМ свернул с широкого проспекта на узкую улочку и, изрядно попетляв, подъехал к контрольно-пропускному пункту штабаармии. Сам штаб армии, как и положено обители вершителей судеб человеческих, размещался на горе, во дворце бесславно почившего афганского лидера Амина. Большой военный городокбыл разбросан внизу в котловинах, между сопками. Отсюда, с дворцовой горы, дергали все нити управления огромным живым организмом, самой боевой армией Советского Союза. Сюдаже тянулись нити с далекой Родины. Наверх ко дворцу вела живописная дорога – серпантин, разрезавшая извилистой серой лентой зеленые сады на склонах, однако подножие горы плотноопутывала изгородь и пройти туда можно было только через контрольно-пропускной пункт по специальному пропуску.
Друзья Стоцкого – офицеры топогеодезисты – в городке жили по афганским меркам – 'с шиком'. Во дворе рядом с фанерной общагой – модулем был устроен настоящий бетонный бассейн5x10 метров, в который можно было нырнуть прямо с парапета – глубина позволяла. Вода была чистой и призывно блестела в лучах апрельского солнца, но для купания было ещехолодновато.
Все жильцы общежития были еще на службе, и оставив вещи возле осоловевшего после долгого наряда дежурного офицера, Стоцкий отправился изучать магазины, которых в городкебыло несколько. Тут и офицерское кафе, и книжный, и продуктовый, и промтоварный, где за чеки Внешпосылторга, заменявшие в Афганистане рубли, служивому люду предлагалиотовариться. Дорогие вещи шли, конечно, по записи и по очереди, а импорт попроще – бери хоть сейчас.
Из дверей офицерского кафе доносилась тихая музыка и плыли волны запахов жареной картошки, сосисок и еще какой-то вкуснотищи.
Решив не поддаваться искушению, сэкономить деньги и дотерпеть до ужина в столовой, Стоцкий твердым шагом пошел мимо дверей, однако тарелка с хрустящей желто- коричневойжареной картошкой вдруг так явно представилась неизбалованному деликатесами старлею, что в
