веник подарить! Ботаник! А мой подарок не здесь — мой подарок у меня дома! Хороший стол, такой стол, чтоб за гостей сам смеялся. Всех позвал. Жениха твоего позвал, злодея позвал. Маму позвал. Папу позвал. На сцене ссорились — за столом все хорошие, все вместе будем. Такой день рождения тебе устроим!
Помощник режиссера
Варя. Сейчас! Спасибо, Вано. Вы после спектакля сюда за мной зайдете, да?
Гулиашвили. Почему грустная?
Севастьянов. Вот взяла меня за портупею. Вспомнила, где он сейчас, говорит… А я, что я ей скажу?
Гулиашвили. Что ей скажешь? Надо сказать ей, дорогой, что он сейчас сидит где- нибудь, не спит, ее вспоминает, улыбается…
Севастьянов. Да, но…
Гулиашвили. Что но? Он не улыбается, да? Мы с тобой не думаем, что он сейчас улыбается? Мы не думаем, а она пусть думает! Что ты думаешь, дорогой? Такой веселый человек Гулиашвили — ему только бы за стол сесть, бокал поднять?
Я тебе велел розовый мускат купить?
Севастьянов. Я белый купил.
Гулиашвили. Как белый! Она розовый любит, она белый не любит.
Севастьянов. Ну, пустяк, все равно.
Гулиашвили. Нет, дорогой, пустяк, но не все равно. Такой пустяк. Сережа здесь был бы, не забыл бы такой пустяк.
Один пустяк заметит, другой пустяк заметит, что его рядом нет — заметит. Нельзя, чтоб замечала.
А друзья что такое, знаешь? Во Владивостоке на плечо посадил, сюда пешком принес.
Поезжай, дорогой, где хочешь достань!
Севастьянов. Да где же? Поздно уже.
Гулиашвили. Где хочешь. Пошли, дорогой!
Полина Францевна. Варвара Андреевна!
Варя. Здравствуйте, Полина Францевна!
Полина Францевна. Вы меня растрогали сегодня. Вы играли с такой грустью, с такой тревогой, что я вспомнила свои молодые годы.
Варя. Правда? Я очень старалась сегодня.
Полина Францевна. Я их встретила. Они сказали, что скоро будут. Они очень хорошие. Они так хлопочут о вас, как будто ваш Сережа уехал бог знает куда, на войну.
Варя. Да, они очень хорошие.
Полина Францевна. Он все еще на этих танковых курсах в Бобруйске?
Варя. Да.
Полина Францевна. Вы мне говорили, что он там на три месяца, а уже восьмой.
Варя. Да, он писал, что задерживается.
Полина Францевна. Скучаете?
Варя. Да, очень.
Полина Францевна. Ну, ничего. Наверно, эти курсы скоро кончатся, и он приедет.
Варя
Полина Францевна. Он у вас очень хороший, очень-очень. Я еще давно, когда только начала учить его французскому языку, подумала, что женщина, которая выйдет за него замуж, будет очень счастливой женщиной.
Ну, что с вами такое?
Варя. Нет, ничего. Так, просто устала, наволновалась.
Полина Францевна. Да, у вас сегодня была очень волнительная роль. Я сама сидела и волновалась.
Варя. Полина Францевна, душенька, слышите, уже первый звонок, опоздаете, бегите. А после спектакля поедем вместе к Вано, они хотят там мой день рождения праздновать.
Полина Францевна. А я-то вам зачем?
Варя. Нет, обязательно, я без вас не поеду. Вы такая спокойная. Когда я бываю с вами рядом, мне тоже кажется, что все хорошо…
Полина Францевна. Ну конечно же, хорошо. Смешная вы девочка.
Варя. Наконец-то, Алексей Петрович. Я так вас ждала.
Васнецов. Вы прислали мне записку, чтоб я непременно зашел.
Варя. Да. Простите. Я знала, что вы на спектакле… Алексей Петрович!
Васнецов. Да, я вас слушаю.
Варя. Я уже не та девочка, которая приехала сюда прошлым летом. Вы мне все можете сказать. Там, где он сейчас, — там очень опасно, да?
Васнецов
Варя. Уже восемь месяцев. Но я сначала хоть получала письма. Правда, в них ничего не было: ни что, ни где, ни как. Но он писал, что жив, здоров. А это ведь самое главное.
