перед ветровым стеклом, а потом проскользнул в салон через щелочку в окне. Я приоткрыл его совсем чуть-чуть.
- Господи,- пропыхтел он,- нельзя ли в другой раз не вызывать меня во мчащийся на всех парах автомобиль? Я едва вас догнал!
- Не надо, проф, - прошептал я. - Если вы захотите, то перехватите стратолайнер. Слушайте, у меня тут есть один тип, который мечтает повстречать действительно страшного призрака. Есть у вас такой на примете?
- А как же. Помните я вам рассказывал о доме старика Вольфмейера?
- Еще бы. Да уж, хуже не придумаешь. Это то что вам надо. Только не просите меня пойти с вами. Никто из наших не поддерживает с Вольфмейером никаких отношений. И Бога ради, будьте осторожнее!
- Ничего, я с ним справлюсь. Это где?
Он подробно объяснил дорогу, пожелал мне доброй ночи и был таков. Я немного удивился: мы с профессором бывали в самых разных местах и до сих пор он не отказывался от приключений. Впрочем, пусть его. Я пожал плечами и поехал по указанному адресу. Господи, лучше б я и не узнавал его никогда.
Ехать надо было за город, на одну старую ферму. Там и повесился когдато Вольфмейер. Тот еще тип из пенсильванских голландцев - как был при жизни сволочью, так ею и остался. Причем и теперь вел себя не по-людски. Он прекрасно знал, что останется на своей ферме весь остаток вечности, если не исправит все свои гадости. Только это его нимало не заботило. Наоборот, характер у него испортился окончательно и он стал самым поганым призраком в штате, а может, и во всей стране. С тех пор как старикашкин труп рассыпался в петле в прах, в доме умерли семь человек - трое жильцов, попытавшихся поселиться на ферме, двое бродяг и два специалиста по привидениям. И все они повесились. Это был стиль Вольфмейера. Ему, похоже, очень нравилось быть страшным призраком. Во всяком случае, он делал все, что было в его силах.
Разумеется, я не собирался причинять Счастливчику Сэму никакого вреда. Просто решил проучить его немного. И вот что вышло...
Мы приехали на ферму к полуночи. Дорогой я рассказывал им о Вольфмейере и о том, что от него можно ожидать. Они смеялись, так что я заткнулся и остаток дороги провел в молчании. Уже у фермы Фред объявил условия. Чтобы выиграть, Сэм должен был оставаться в доме до рассвета. Ему нельзя было звать на помощь или выходить наружу. Он должен был принести с собой моток веревки, соорудить петлю и приладить ее к 'балке Волъфмейера' - той самой толстенной дубовой балке, на которой удавился старик, а за ним еще семеро. Это была дополнительная приманка для Вольфмейера, и я сам это придумал. Я должен был пойти в дом вместе с Сэмом, чтобы контролировать ситуацию и вмешаться, если дело зайдет слишком далеко. Фреду же полагалось оставаться в машине в сотне ярдов от дома и ждать.
Я припарковал машину на условленном расстоянии, и мы с Сэмом вышли. Сэм нацепил через плечо мою буксирную веревку, на которой он уже завязал петлю. Фред к этому времени притих и посерьезнел.
- Что-то не нравится мне все это,- сказал он, глядя на дом Вольфмейера. Дом был похож на огромного злого зверя, отползшего от дороги и задумавшегося о чем-то недобром.
- Ну, Сэм,- сказал я,- может, заплатишь прямо сейчас и будем считать вопрос решенным?
Сэм проследил за взглядом Фреда. Да, место было жутковатое, да и алкоголь уже выдохся. Он с минуту подумал, но ухмыльнулся и пожал плечами.
- Нет, черт возьми. Я туда пойду. Декорациями ты меня не запугаешь. Это все липа.
Неожиданно вмешался Фред:
- Я теперь думаю, что это все-таки не липа, Сэм.
Хотя по лицу Сэма было видно, что и он колеблется, упрямство его удержало.
- Пошли, что ли. Шарлатан... - и направился к дому.
Мы пробрались в дом через окно первого этажа. Я вытащил фонарик, и мы прошли к знаменитой балке. Она была из тех балок, которые любят отражать звук шагов и, превратив в насмешливый шепот, отправлять его в путешествие по темным комнатам и коридорам, где этот шепот будет скитаться долгодолго...
Пол под балкой был в темных пятнах.
Я помог Сэму привязать веревку и выключил фонарик. Ему, наверно, пришлось несладко. Со мной все было в порядке - я увидел бы призрака раньше, чем он добрался бы до меня, к тому же все равно меня ни один призрак увидеть не мог. Кроме того, для меня пол и стены освещались разноцветной фосфоресценцией вездесущих призрачных растений. Жаль, что Сэм не мог видеть призрачную плесень, буйно разросшуюся на пятнах под балкой.
Сэм уже тяжело дышал, но я понимал, что необходимо что-то посильнее темноты и тишины, чтобы пронять его как следует.
Он должен был остаться один и принять гостя...
- Ну пока, крошка,- бросил я, хлопнул его по плечу и удалился.
Я вышел из дома нарочно шумно, чтобы Сэм это слышал, а затем тихонечко вернулся обратно. Это было действительно самое пустынное место, какое я когда-либо видел. Даже призраки держались подальше отсюда, не считая, разумеется, самого Вольфмейера. Здесь царили только пышная растительность, не видимая никому, кроме меня, и гробовое молчание, которое нарушалось лишь дыханием Сэма. Минут через десять я убедился, что Счастливчик Сэм храбрее, чем я думал. Придется его пугать. Сам себя напугать он не мог или не хотел...
Я присел у стены соседней комнаты и устроился поудобнее. По моим расчетам, Вольфмейер вот-вот должен был показаться. Я искренне надеялся, что смогу остановить его раньше, чем дело зайдет слишком далеко, - мне хотелось всего лишь преподать урок зазнайке. Я был слишком уверен в себе - и совершенно не готов к тому, что произошло.
Я смотрел в сторону двери напротив и вдруг понял, что уже несколько минут там мерцает еле видимый свет. Он был зеленый, цвета плесени и разложения, и постепенно усиливался. Запахло чем-то неуловимо тягостным. Пожалуй, пахло трупом, разложившимся настолько, что запах почти исчез. Это было очень страшно, и я, откровенно говоря, сам испугался до полусмерти. Правда, через несколько секунд я вспомнил, что неуязвим для призраков, покрепче прижался к стене и решил следить за развитием событий.
И появился Вольфмейер.
Это был призрак невероятно дряхлого старика. Из грязного рубища торчали жилистые руки. Сальные волосы и борода свалялись в колтун, голова болталась на сломанной шее - так дрожит лезвие ножа, только что вонзившегося в мягкое дерево. Глаза горели мрачным красным светом, в глубине которого вспыхивали зеленые огни. Клыки пожелтели, торчали как у зверя и напоминали столбы, поддерживающие омерзительную кривую ухмылку. Вокруг него светилось гало трупно-зеленого цвета.
Он прошел мимо меня, не почувствовав моего присутствия, а перед дверью в комнату, где Сэм ждал возле веревки, чуть помедлил. Он стоял у дверей, выставив скрюченные пальцы. Голова постепенно перестала трястись. Он уставился на Сэма и вдруг приоткрыл рот и завыл. Это был тихий загробный звук, словно где-то вдалеке подала голос собака. Хотя со своего места я не видел соседней комнаты, я знал, что Сэм резко обернулся на звук и теперь видел привидение. Вольфмейер поднял руки чуток повыше и, немного неровно ступая, вошел в комнату.
Я стряхнул оцепенение, охватившее меня от страха, и поднялся на ноги. Надо поспешить, иначе...
На цыпочках я подбежал к двери и остановился на пороге, заглянув в комнату ровно настолько, чтобы увидеть, что Вольфмейер исступленно размахивает над головой руками, отчего его лохмотья так и вьются вокруг, а зеленый свет пульсирует. Ровно настолько, чтобы увидеть Сэма: он с полными ужаса глазами медленно пятился в сторону веревки. Он схватился за горло и открыл рот, но не закричал; его голова вдруг запрокинулась. Теперь он смотрел в потолок и, отступая от привидения, вот-вот должен был попасть головой точно в петлю. Тогда я заглянул через плечо Вольфмейера, приблизил губы к его уху и сказал:
- БУУУ-УУ!
Я чуть не рассмеялся. Вольфмейер взвизгнул, отпрыгнул сразу футов на десять и вылетел из комнаты, не оглядываясь, с такой быстротой, что расплылся в туманную зеленоватую полосу. Это был, поверьте, насмерть перепуганный призрак!
Сэм же выпрямился, лицо его разгладилось, и он сел - вернее, бухнулся - под самой петлей. Нечто в
