Мы издали стреляем из пушек и разворотом уходим к берегу. Похоже, что сторожевик все же задели, он задымил и повернул в море.

При подходе к базе и эфир оживает, там идет бой. Быстро набираем высоту. Боже, сколько американцы собрали самолетов, эскадрилий восемь. МИГи крутятся как бешеные. Кто-то скребет дымом небо.

- Сережа, давай.

Врезаемся в эту свалку сверху. Я пускаю РСы и стреляю из пушки. Огненным шаром вспухает 'Ф', другой задымил и пополз к Лаосу. Американцы сначала отпрянули, потом восстановили порядки.

- Никак Гриша появился? - послышался в микрофонах голос на английском. - Теперь мы тебе уж всыпем.

- Не испачкай штаны приятель, когда будешь удирать.

- Держись, задница.

Шесть самолетов 'Ф' откалывается от строя и идет за мной. Я несусь к зоне семь и молю бога, чтобы первая ракета не была моей.

Свои ракеты оказывается, своих не сбивают. Станции слежения дают запрос движущимся целям, свой самолет или нет. Я проскочил.

Когда возвращаюсь к аэродрому, бой закончился, американцы ушли.

Сережа ранен. Пуля попала в челюсть и разбила ее. Несмотря на потерю крови, он все же сумел посадить самолет.

Он лежит на носилках и что-то хочет сказать мне, но увы, мычание раздается из его гортани.

- Ничего, все будет в порядке, - говорю я ему банальные фразы.

К нам подходит Люся, она опускается на корточки перед Сережей и рукой поправляет волосы. Потом поднимается, глядит мне в глаза и говорит:

- Олег не поднялся в воздух. Он сказал, что ему надо руководить на земле. У нас погибло семь человек и трое раненых.

- У них погибло больше. Полковник ни при чем.

- Много ты знаешь. Если б ты не увел шестерку в зону семь, потерь было бы в два раза больше.

- А у меня новый техник, - пытаюсь перевести разговор я. - Все ругает тебя.

- Знаю. Лучше б ты вернулся тогда. Я бы осталась техником у тебя.

Сережа опять замычал. Я посмотрел на него, погладил по плечу.

- Он что-то сказать хочет. На, - Люся протянула Сереже ручку и записную книжку.

Она придерживает книжку и Сережкина рука, как неживая, возводит каракули:

'Командир, прости, я бросил тебя'.

Люся прочла вслух и заплакала. Она уходила от нас к своему зачехленному самолету, приняв фразу, как относящуюся и к себе.

Начался сезон дождей. Мы изнываем от безделья и бесконечные проверяющие придумывают для нас никчемные занятия. Прислали новые МИГи и новых летчиков - добровольцев. Наконец-то привезли самонаводящиеся ракеты и мы принялись изучать их применение.

Как только небо чуть-чуть очистилось, я отправился в одиночку на охоту и нарвался на Б-52.

Не подходя близко у бомбардировщику, нажимаю на кнопку 'пуск' самонаводящихся ракет. Из-под левого крыла ракета уходит в цель, из-под правого раздается хлопок и машину начинает отводить в сторону. Я ничего не могу сделать, летаю по кругу и не знаю, сработает эта дура под крылом или нет. Когда МИГ смог идти прямо, пошел на свой аэродром. О случившемся по рации предупредил командира аэродрома.

На аэродроме никого не было. Все спрятались в укрытиях и только мой техник уныло стоял у кромки поля и ждал своей участи. Я подрулил к нему и выключил двигатели. Он помог мне спуститься и мы направились к крылу, разобраться почему ракета не вышла. Между направляющей и штифтом ракеты была втиснута клиновидная шпилька.

Опять приезжал особист.

- Черт знает, что делается. За вами охота какая-то и у американцев, и здесь.

- А чего американцам от меня надо?

- Вы у них самая популярная личность. 100000 долларов дают тому, кто вас собьет.

- Чего они так продешивили?

- Думаю, что уже нет. После последнего боя ваша цена должна подняться. А этот сторожевик. Он же утонул.

- Да вы что? Мы пальнули вслепую и удрали.

- Хороший был видно слепой выстрел. Не знаю еще куда попали, но на воде он продержался только два часа.

- Жалко Сережа не знает. Вот порадовался бы.

- Да, жаль. Но вернемся к здешним вопросам. Вы-то сами ничего не замечали? Может кто-то вам угрожал, присылал записки?

- Нет. Ничего не было.

- Странная петрушка получается. Кто-то упорно пытается свести с вами счеты здесь, на земле. Причем, копается в вашем самолете и в основном с вооружением.

- Может в паре с каким-нибудь американцем деньги хочет получить?

- Может быть, но связи отсюда с ними мы не замечали. Ладно, Григорий Павлович, теперь мы будем настороже и постараемся вас обезопасить.

Мы и американцы теперь предпочитаем реже встречаться друг с другом. Американцы даже издали увидев нас, стреляли самонаводящими ракетами и поспешно удирали. Тоже делаем и мы.

Однажды я выскочил из-за гор и нарвался на пару 'Ф'. Они тут же выпустили ракеты и пошли на разворот. Боже, какой я делал вираж. Морду перекосило от напряжения. Ракеты проскочили мимо меня, у них радиус разворота больше и я мог выиграть какое-то время, что бы оторваться от них.

Самое интересное то, что я увидел перед собой хвосты удирающих 'Ф'. Даю форсаж и резко ухожу под них к лесу в надежде что ракеты, идущие за мной, может быть зацепятся при развороте за деревья. К моему удивлению ракеты исчезли. Впереди отчаянно петляли американцы. Наконец, закачался парашют и где-то далеко вспышка взрыва показала, что ракета, потеряв на мгновение меня, поймали в свои инфракрасные датчики американца и сбила его

Кто-то стучал тревожно в окно. Я проснулся, темнота не позволила мне увидеть человека за стеклом.

- Кто там?

- Гриша, открой это я, Люся.

Я открыл дверь.

- Не зажигай свет. Не надо. Гриша, там кто-то у твоего самолета.

- А часовой?

- Он спит.

Я схватил пистолет и помчался с Люсей к аэродрому. Около моего самолета привычной фигуры часового не было. При чуть проступавшем рассвете, я заметил под крылом у пушки копошащийся силуэт.

- Стой, стрелять буду, - крикнул я и взвел курок.

Фигура припала к земле и тут же вспышка выстрела мелькнула у колеса. За моей спиной охнула Люся. Я два раза выстрелил. Темный силуэт отделился от самолета и побежал. Я расстрелял всю обойму в мелькающую тень.

- Люся, ты где? - обернулся я.

Стон раздался на земле.

- Люся, ты ранена?

Я нащупал Люсино тело.

- Гриша спаси меня, - хрипела Люся.

Я схватил ее в охапку и побежал к домикам городка. Вспыхнули прожектора, ко мне бежали люди.

Врач вышел из двери и вытащив сигарету из кармана брюк, наконец сказал:

- Жить будет.

- Мне можно зайти, доктор?

- Через два часа. Она отойдет от эфира.

- Капитан Синицин, капитан Синицин. Вас просят придти в штаб.

Запыхавшийся молодой летчик, стоял передо мной.

У штабного домика стояли несколько офицеров и заглядывали в окна. Я вошел в знакомый кабинет полковника. Он сидел за своим столом и окостеневшим взглядом смотрел на меня.