троллейбус и ехать на другой конец города к другу. Тогда бы, затворив поплотнее окна и заварив крепкий чай, можно было бы набрать номер телефона и вести долгую задушевную беседу, которая бы текла. Тогда бы все лучше стало. Тогда бы все стали ближе. И тогда бы, возможно...

В этот момент стук в дверь прервал голос профессора.

- Прошу вас, войдите, - откликнулся профессор.

Дверь отворилась, и вошел секретарь.

- Извините, профессор, но вы просили меня дать знать, как только явится корилла.

- Я немедленно ее приму. - Профессор обернулся к братьям. - Я прошу простить меня, но вы слышали сами, ко мне пришла корилла. Поэтому я еще раз прошу меня извинить и пройти к секретарю, который даст все необходимые сведения.

- Да, Повиланов работал у нас, - сказал секретарь, предложив братьям сесть. - Но с чего вы взяли, что он умер? Он жив, здоров и, если не ошибаюсь, работает на небольшой железнодорожной станции близ Тобольска.

- А Константинов сказал, что он умер.

- Тогда мне все понятно. Здесь вот какая история. Крупнер с Повилановым имели обыкновение ужинать вместе, Константинов набивался к ним в приятели, если вы заметили, он чрезвычайно назойлив. Повиланову и Крупнеру это было не по душе, и, насколько мне известно, Константинов ни разу с ними не ужинал. После того как в личной жизни Повиланова возникли неприятности и он вынужден был покинуть наш город, Константинов непонятно зачем стал распространять слухи о том, что Повиланов умер.

- Вы уверены в том, что он жив?

- Вполне. Институт ручается за достоверность выдаваемой информации.

Не снимая сапог, братья сидели в купе второго класса и играли в домино и лото с двумя пожилыми японками. За дверью купе стояло несколько немых свидетелей происходящего.

Был апрель. Лучи солнца нагревали землю. После того как установится необходимая температура, усилится дыхание, увеличится тургор клеток, начнут действовать ферменты, ускоряющие обмен веществ. Питательные вещества, поступая к точкам роста, вызовут энергичное деление клеток. Эти явления будут сопровождаться набуханием глазка. Затем произойдет энергичный рост верхушки и междоузлии эмбрионального побега, что приведет к разрыву покрова глазка и появлению частей побега с зачатками листьев, усиков и соцветий.

На узловой станции железной дороги, указанной секретарем профессора, братья вышли из поезда. Поблизости от них прошел железнодорожный работник. Это и был Повиланов. Повиланов работал стрелочником. Стрелочник сел на пенек и выругался:

- Контору я бросил еще в 1959 году. Если вы думаете, что в конторе мне плохо жилось, вы ошибаетесь. Сотрудники работали неплоха, старались. В углу стояла бочка с газированной водой. Кондиционер обеспечивал условия. Дважды в год мы своими силами оклеивали окна конторы обоями из-за того, что крыша немного протекала и обои отставали. Обои мы старались подбирать желтого цвета, потому что желтый цвет очень гармонирует.

Раздался протяжный гудок паровоза.

- У вас, должно быть, жуткий почерк, - заметил Аким.

- Как вы это узнали?

- Неважно. Не пройти ли нам в дом?

В бревенчатом доме был накрыт стол на три персоны.

- Как вы здесь проводите время? - спросили братья.

- Неподалеку есть одно овощное болото. Я часто хожу туда с этим. - Он показал в угол. Там на куче сигнальных флажков, рядом с болотными тапочками, лежал маленький серебряный молоток.

- Знаете что, Повиланов, давайте поговорим начистоту, - сказал Аким. Мы с братом в течение длительного времени занимались практической разработкой телекинеза. Добившись некоторых результатов, мы зашли в тупик. Недавно нам стало известно, что и вы небезучастны к судьбам телекинеза. После долгих поисков мы вас нашли. Чем бы вы могли нам помочь?

- Ничем.

- Почему, Толя?

- Все свои наблюдения и выводы, сделанные за время занятий телекинезом, я изложил на шестнадцати страницах рукописного текста. Эти записи сохранялись в герметически закрывающемся баллончике, который я обычно носил с собой. Этого баллончика у меня нет. Я его потерял.

- Как это могло случиться?

- В тот день у меня было плохое настроение, так как я навсегда покидал Калугу по семейным обстоятельствам. Взяв баллончик с записями, складной стул и гонг с молотком, я решил в последний раз побывать на своем излюбленном болоте. Я установил стул и полез в мешок за молотком. Вместе с молотком из мешка выпал баллончик. Он скользнул в болото и скрылся. Я потерял все...

Повиланов умолк, уронив мужскую слезу в разрезанный арбуз. Братья переглянулись и сменили арбуз на дыню. Вторая слеза упала на дыню и, скатившись, оставила на газете мокрое пятно.

Повиланов вытер глаза кулаком, взглянул на часы, вышел из дома, перевел стрелку, возвратился и сел на свой табурет.

- Вы не могли бы указать нам точное место, куда упал баллончик?

- Могу, но какой в этом смысл? Я потерял его у куста камыша, в котором свил гнездо сизый дрозд.

Братья взглянули друг на друга. Они всегда очень любили клен, но беспощадно ненавидели ольху, ясень и в первую очередь камыш.

- Сегодня же выезжаем в Калугу. Начертите нам, пожалуйста, схему болота.

Повиланов наточил карандаш, стряхнул стружки в ведро и набросал план.

- Счастливого пути. Вы думаете, есть какая-нибудь надежда?

Дойдя почти до самого полотна железной дороги, братья оглянулись. Повиланов вытряхивал стружки из ведра и, нагнувшись, полоскал ведро в проруби.

- А знаешь, нам, пожалуй, нет смысла ехать в Калугу, - сказал младший брат.

- Как это нет смысла? Где же мы найдем баллончик?

- Не наивен ли ты, полагая, что баллончик лежит на дне болота в ожидании нас? Напротив, я уверен, что болотное течение успело унести его на многие километры от Калуги. - С этими словами младший брат порылся в планшете и вынул оттуда карту подземных болотных течений мира, разрисованную стрелками.

От Калуги шли три разветвления: северо-финское, восточно-японское и южно-итальянское. Северо- финское направление было отброшено сразу, так как Аким вспомнил случай с Орловым, облетевший все газеты Коми АССР.

Орлов работал инженером по технике безопасности на заводе-изготовителе автопоилок. В третьем квартале завод принялся разрабатывать партию незамерзающих образцов своей продукции. Для проверки работы вновь созданного аппарата в условиях Заполярья завод командировал главного конструктора в город Воркуту сроком на три недели. Необходимо было выяснить к.п.д. заполярных автопоилок с точностью до третьего знака после запятой. Орлов сел в автомобиль и выехал в открытую тундру. Шел легкий снег. Автомобиль продвигался в глубь тундры довольно легко. Орлов проехал несколько сотен километров, пока не наткнулся на оленью автопоилку. Он вышел, проверил ее исправность и возвратился к машине. Дверца автомобиля не открывалась. Орлов попробовал открыть другую дверцу, но и это оказалось невозможным. Обмотав руку платком, он пытался разбить стекло, но только разбил руку. Орлов решил подтащить к автомобилю автопоилку и разбить стекло ею, но автопоилку невозможно было сдвинуть с места, так как ее основание было забетонировано. Таков примерный ход событий, происшедших в тундре, в трехстах километрах от Воркуты. Дальше произошло следующее. Чтобы согреться, Орлов открыл капот автомобиля и прижал голову к еще теплому мотору. Вскоре мотор совсем остыл, а Орлов замерз.

После воспоминания о случае, происшедшем с Орловым, о северо-финском направлении не могло быть и речи. Оставалось два направления: восточно-японское и южно-итальянское.

Восточно-японское направление пролегало через Рязань, Арзамас, сворачивало к Владивостоку и впадало в японский вулкан Фудзияма. Восточно-японское направление казалось заманчивым. В префектуре Осака братья имели знакомых. Это были красильщица циновок Вакаяма и водопроводчица Маэбаси - те самые две японки, с которыми братья играли в домино и лото в поезде.