могу. Нужна другая обстановка, понимаешь? Хорошо, я тебя поцелую, только куда?

Она наклонилась и сделала несколько поцелуев в стенки изнутри. Стенки были скользкими и холодными. Наклонившись еще сильнее, она зачерпнула воды. У этого колодца половина воды вытекла через шель, так и умереть можно от потери крови, как низко приходится наклоняться, какая холодная вода...

Колодец вдруг дернулся и она упала на дно головой вниз. Дно было песчаным и близким, Стени сразу же встала на ноги. Крышка закрылась с грохотом и осыпала ее пылью. Стенни надавила на крышку, но та была заперта. Сквозь узкие щели синела ночь, звенела все тем же мерзким стрекотанием. Что-то мягкое терлось о ее пятки.

- Помогигите? - удивленно сказала она, и уже во весь голос:

- Помогите!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

С деревьев сорвались ночные прицы; луна покачнулась в небе и дала трещину, звезды осыпались как спелые яблоки, испуганные колодцы бросились врассыпную; в кабинете начальника штабов мигнула красная лампочка; в республике Зумбрумби свершился государственный переворот - высшее достижение человеческой истории, так сказал лидер по-замбрумбийски; и кроме того... Так показалось Стенни изнутри.

А снаружи было тихо. Только спящий поэт, как существо чувствительнейшее, почувствовал во сне смутную тревогу и решил, тоже во сне, бросить курить и жениться, чтобы спасти женщин от их опасных судеб. Но к утру он забыл свой сон.

9.

Занятый сюжетом, я чуть было не забыл еще об одном персонаже. Человек этот был ничем не примечателен, я даже не знаю его имени, но справедливости ради должен сказать, что и с ним в эту ночь случилось необычное происшествие. Назовем его Икс, для определенности. Икс имел не очень приятную внешность: коротковатые ноги, совсем маленькое туловище не туловище а эвфемизм - массивная шея и обыкновенного размера голова. Правда в обыкновенной голове выросли необыкновенного размера верхние зубы, что делало его похожим одновременно на кролика (губа не прикрывала резцов) и на некоторые фотографии Пастернака, с ослиностью в челюстях. Анфас это выглядело, скажем так, умерено, но в профиль огромная верхняя челюсть казалась вставленной дополнительно поверх собственных зубов. Днем этот человек почти не говорил, а если говорил, то собеседник начинал колыхаться как жаркий воздух над дорогой, превращался в бесплотность и уходил в другие измерения - конец фразы был обращен ни к кому.

Икс любил выпить.

Этой ночью он проснулся от нестерпимой жажды. В ките оставались еще две непочатых бутылки, обвернутые в три слоя бумагой, чтобы не звенели при ходьбе и не будили желаний. Он дал себе зарок не прикасаться больше чем к одной бутылке в день, очередные сутки зарока истекали в два пятнадцать ночи, поэтому два пятнадцать ночи было его любимейшим временем. Икс боялся посмотреть на часы. Если бы часы показали меньше чем два пятнадцать, он бы сошел с ума. Как человек сильной воли, он бы не смог нарушить зарока. Поэтому Икс поднялся и вынул бутылку, не глядя на часы. С чем сравнить несравнимое блаженство?

Он повторял блаженство до тех пор, пока оно осталось лишь на донышке. Стало легко и радостно. Ночь заискрилась фиолетовыми огоньками. Мошки слетелись и, взявшись за крылышки затанцевали Сиртаки. Икс сделал несколько гармоничных па, но неустойчивый мир перевернулся.

Икс сел и огляделся. Оказывается, он находился не в беседке, а под совершенно незнакомым деревом, в совершенно незнакомом месте. Рядом стоял колодец и смотрел подозрительно.

Иксу стало жаль беднягу.

- На, у меня еще немного осталось, - пролепетал он и,

поддерживая себя толчками воли сделал три шага. Шесть толчков на три шага. Он перевернул бутылку и вылил последние глотки в воду колодца:

- Для друга мне не жалко.

С колодцем что-то происходило. Он мелко вибрировал, то погружаясь в песок, то вырастая, как башня - лунная тень бежала по барханам. Наконец, он затих. Икс подошел и почувстовал запах, тот самый запах, которым бредили его сны. И тогда он родил мысль: одна бутылка в день, но какой величины бутылка? И мысль решила все - он наклонился и стал, захлебываясь, пить. В глазах летали многоцветные колеса, шелестя спицами, спицы превращались в нотные значки и жучками бегали по лицу - еще минута и он не выдержит.

Колодец зашевелился и стал выростать. Он рос, покачиваясь, пока не сравнялся с деревьями, гордый и могучий. Вот, выкопавшись полностью, он попробовал шагнуть, но не удержал равновесия и упал - медленно, как подрубленное дерево, - и раскололся надвое. Хлынул сверкающий водопад и больше Икс ничего не видел. Впрочем, все эти чудеса он тоже забыл к утру.

А поутру он проснулся. Огромная труба, разбитая надвое, как стеклянная пробирка, лежала рядом на песке, чуть шевеля умирающими псевдоподиями. Обойдя трубу со всех сторон, Икс рассмотрел ее устройство. Он мало что понял: основные жизненные блоки были герметично закрыты. В самой нижней части виднелось множество присосок (все еще подрагивающих, как живые), все присоски были отвратительны - наверное, он ими питается или высасывает воду из земли, чтобы всегда быть полным. Там же были довольно объемные вибраторы. Один из вибраторов судорожно включался и выключался: агония. Сбоку, чуть выше дна, виднелось утолщение в виде трубки, в утолщении легко угадывался зародыш нового колодца. Зародыш был примерно в метр длиной.

Икс не удивился, потому что ему было не до удивления (болела голова), а рассмеялся. Посмеявшись, он пошел в обратном направленни. По своим ясно видневшимся следам. Все вокруг так сладко пахло, что он не удержался и укусил свой воротник. Воротник отдал ту каплю, которую он сохранил после ночного потопа.

Подойдя к беседке (следы вели почему-то спиралью и заканчивались сзади) он понял, что здесь что-то произошло. Все люди стояли на крыльце, впереди гидесса, англичанин и черный рыцарь, а раз-два-три- четыре-пять-шесть(нет,этого я уже считал)-семь-восемь колодцев стояли перед ними в воинственных позах.

10.

Гидесса, англичанин и черный рыцарь вышли вперед; восемь колодцев стояли перед ними в воинственных позах. Старушка Борзи что-то шепнула гидессе, сошла на песок и скрылась за беседкой.

Один из восьми колодцев был тонким и, повидимому, глубоким. Именно он вел переговоры. Остальные выражали свое мнние вздохами, хрюканием, бурчанием и плесканием воды.

- Двое погибших и один пропавший без вести, - сказал колодец на превосходном английском, - таков итог конфликта.

- Вы забываете о наших потерях, - ответила гидесса, - двое погибших, один пропавший без вести и невинная девушка, которая была обесчещена.

Колодец театрально засмеялся.

- Этого не могло произойти вследствии технологических различий, сказал он, - ваша невинная девушка всего лишь замерзла, просидев полночи по шею в воде.

Стенни хотела высказаться, но не нашла слов от возмущения.

- Мы не можем оставить этот прецендент без внимания, - продолжал колодец, - наша национальная честь и гордость требует наказания виновных.

- Какого же наказания вы требуете?

Колодец посоветовался со свитой и однозначно ответил.

- Нет, смертная казнь в нашей стране отменена сорок лет назад, - так же однозначно ответила гидесса.

Переговоры зашли в тупик. Семь мелких колодцев вибрировали от нетерпения, сверкали мутными брызгами и толкали друг друга боками состояние крайнего возбуждения. Глубокий колодец решил на время уйти в философию:

- Разве не помните вы, что каждый из ста сорока четырех тысяч нас единстеннен? Если бы из вашей истории вычесть десяток хорошо отобранных гениев, то вы все оказались бы в каменном веке. Но помните о миллионах других, которые были вычтены, не успев стать гениями! Я ненавижу ваши военные подвиги! Убивайте друг друга, но не трогайте нас.

Он нагнетал обстановку умно и умело.

В это время мальчик объяснялся девочке в любви; девочка поправляла гольфик с отстраненным видом и